Во времена Николая III - [48]

– Приехали,– прорычал он,– у вас остались считанные минуты, чтобы убежать из лагеря через ворота, оставленные без надзора. Бегите, как я, от людей. Бегите назад к животным, которые пока сыты, не тронут вас. Именно этой особенностью отличаются животные от людей. Люди-звери, причем самые кровожадные. Они непрерывно поглощены охотой, как будто их постоянно гложет голод. Находясь среди животных, вы можете показать силу и доказать, что на вас лучше не нападать и что разумнее жить в мире. Людям же не ведом первозданный страх.

    Он смолк, продолжая стоять на задних лапах. Его густая грива сплелась с шерстью на груди, образуя в сумерках лик заросшего путника с платком на голове, сползшим на шею,  которому не хватало палки, чтобы, закончив разговор, перейти от слов к делу и выгнать пассажиров из автобуса. Однако сидящие у открытых окон люди, как зачарованные,  смотрели на льва, рассказывающего небылицы. Время принятия решений истекло. В двери ближайшего здания возникла фигура дежурного, направляющегося к сторожевым воротам. Лев опустил  передние лапы на землю и мягкой кошачьей походкой проплыл вдоль колючей проволоки, проворно удаляясь от ворот лагеря.

– Выходите по одному,– стальным командирским голосом прокричал дежурный, обращаясь к людям, сидящим в автобусе, и перстом указал на дверь в стальных воротах, из которой только что вышел сам.

    Пассажиров, как баранов, загнали в накопитель, огороженной металлической решеткой. За ней располагалась просторная комната, обставленная единственным столом с тремя стульями, двухкамерным сейфом, стоящим в углу, и портретом вождя, висящим на торцевой стене. Через дверь в боковой стене в комнату чинно вошли трое в военной форме. Процесс возглавлял мужчина с проседью на висках, облаченный значимостью производимой работы, который занял за столом председательское место в центре.   Справа  тяжело опустился пожилой полноватый мужчина, а слева-юнец.  Молодой человек повращал головой и начал буравить взглядом отверстия в металлической решетке, отгораживающей загон. В помещение заглянул лагерный врач, одетый в белый халат. Он бегло обвел взглядом прибывших заключенных, втянул голову в плечи, как черепаха в безопасный панцирь, и юркнул назад, осторожно прикрыв за собой дверь.     Первым для экзекуций следователи выбрали высокого худощавого генерала с пепельными молодецкими усами и совершенно гладкой головой.Его голова полностью была  лишена растительного покрова. Четким строевым шагом, с чувством собственного достоинства, генерал вышел на плаху.    Для офицеров, сидящих за столом, не существовало тайны, кто стоит перед ними и в чём обвиняется. Перед ними стоят генерал, что поначалу сковывало действия младших по чину офицеров. Облокотившись локтями о стол и упёршись подбородком в ладони рук, председательствующий внимательно рассматривал статную фигуру  не думающего стареть человека в летах, от которого сквозило внутреннее благородство.

– Пора начинать,– пробубнил старший следователь своим товарищам,– а то нас не поймут.

   Он раскрыл папку, вытащил верхние листки бумаги и, не рассматривая их, швырнул обратно.

– Порода так и прёт,– восхитился он, разглядывая стоящего перед ним генерала,– скульптор, безусловно,  оценил бы не ординарность фигуры, правильные пропорции лица и черепа, в котором присутствует привлекательность даже при отсутствии волос. Как прикажете к вам обращаться? – в его тоне появились издевательские нотки, скрываемые  напускной вежливостью.– В былые времена вас именовали не иначе как  Ваше благородие?

– Ваша светлость,– поправил его генерал,–  если вас интересует мой титул. – Поневоле приходится  переходить к прежнему обращению. Вы, как родились барином, так им и остались. Ни время, ни изменение строя не стёрло барских замашек. В царской армии вы служили адмиралом. Сейчас, при власти рабочих и крестьян, у вас чин генерала. Что изменилось?

– Изменилось многое,– философски ответил генерал.

– А я как слыл холопом, так и остался подручным,– не слушая собеседника, продолжал жаловаться столоначальник.– В генералы мы не вышли. Чтобы им стать, нужно видимо родиться с продолговатым лицом, а не круглолицым, как у меня, и привередничать с малых лет в еде, выбирая лакомые кусочки. Я же, родившись в большой семье, ел и ем что попало, и до сих пор не могу наесться. Или я что-то неправильно говорю?– прервал свою речь старший следователь.

   Он с вызовом посмотрел на сидящего недалеко  от него генерала, по лицу которого промелькнула снисходительная тень.

– Мы ценим человека по его таланту и уму,– назидательно произнес подследственный тоном, с каким обращался к слушателям военной академии.– В нашей армии  предостаточно курносых генералов. У нас хватает героев, уроженцев средней русской равнины.

– Что-что, а таланта и ума мне не занимать,– разгорячено распетушился председательствующий.– Ума мне не занимать,– повторил он.

– Может  вам не хватает старания,– с улыбкой посоветовал подследственный.– Таланту необходим повседневный труд.

– Не умом, так катаньем. Вы это хотите сказать?– грозно прорычал председательствующий.