Во власти теней - [78]

К счастью, когда Анна появилась с корзиной, полной провизии, Монтесекко исчез в направлении, противоположном тому, по которому возвращалась Анна.

Фьора спустилась ей навстречу, что очень удивило Анну:

– Ты встала? Не рановато ли?

– А почему бы и нет? У меня нет температуры, и я как будто твердо держусь на ногах. У тебя есть новости?

– Да, и плохие. Инфессуру позавчера арестовали.

Фьора побледнела:

– Боже мой! А известно, за что?

– Не совсем, но, по общему мнению, папа приказал солдану схватить Стефано из-за его произведений, которые ходят из рук в руки. Тех самых, которые он называет ночными новостями. Их можно найти на рынке Кампо-де-Фиори или около старой статуи, на которую Стефано любит наклеивать свои памфлеты. Кажется, в последнем речь шла о сеньоре Санта-Кроче, который вроде попытался изнасиловать женщину в развалинах мавзолея Августа.

– Боже праведный! Но это была я! Что за безумие кричать об этой истории на всех крышах! Стефано спас меня от этих негодяев, но именно они ударили меня стилетом.

– Без сомнения, это безумие, – согласилась Анна, – но он, видимо, полагал, что за него не осмелятся взяться. Народ любит его, и он поверил в свою безнаказанность. Стефано мечтает о том, чтобы Рим снова стал республикой.

– Я не знаю, прав ли он, но, во всяком случае, Инфессура уже не свободный человек, и я невольно сыграла в этом определенную роль. Кроме того, я должна тебе сказать, что я кое-кого увидела в окно несколько минут тому назад, как раз перед твоим приходом.

Анна молча выслушала короткий рассказ Фьоры, но он ее не очень-то взволновал.

– Может быть, это просто совпадение? – сказала она наконец. – Братья Монтесекко, Джан Баттиста, которого ты знаешь, и Леоне, капитан папской гвардии, поддерживают хорошие отношения со многими семьями города, если они не являются союзниками семьи Колонна. Но, что бы там ни было, присутствие этого человека неподалеку от нашего дома и в особенности тот интерес, который он, по-видимому, проявлял к близстоящим домам, несколько настораживают.

– Мне надо уходить, – сказала Фьора. – Когда возвращается твой отец?

– По-видимому, дня через два, потому что я не получала от него известий. Но как ты пойдешь отсюда, ты еще очень слаба!

– У меня есть дукат и золотая цепь с медальоном, которыми я могу расплатиться. Мне только нужна лошадь, мужская одежда и немного денег, чтобы отправиться во Флоренцию. Там я буду спасена, по крайней мере, я на это надеюсь.

– Можно попытаться. А пока идем со мной. Постараемся все узнать.

Взяв ее за руку, Анна повела гостью в то же помещение, где Фьора находилась какое-то время назад. Там она усадила ее на скамью, а затем подбросила в очаг пригоршню сосновых шишек, которые сразу же с треском разгорелись. Подождав, когда они превратились в пылающие, Анна отрезала у Фьоры прядь волос и положила на железную лопатку, которую поставила на огонь. Волосы моментально превратились в кучку пепла. Затем еврейка принесла чашу, наполненную чистой, как слеза, водой, и поставила ее на скамейку между собой и Фьорой, села и бросила в чашу пепел. Затем она наклонилась над чашей, в которой отражались три свечи, горевшие на столе. Понимая, что Анна искала ответ на вопрос, который мучил их обеих, Фьора затаив дыхание с любопытством смотрела, как расширялись зрачки молодой женщины, которая напряженно смотрела на воду.

Фьоре показалось, что на лице Анны промелькнул испуг.

Внезапно она отвернулась и покачала головой.

– Ничего не вижу! – произнесла она.

– Значит, ты можешь видеть будущее?

– Да, но про тебя я ничего не вижу.

Казалось, что Анна чем-то озабочена, потому что она встала и принялась нервно расхаживать по комнате.

– Ты уверена, что ничего не видела? – осторожно спросила Фьора. – Или просто не хочешь говорить? Мне показалось, что ты напугана. Умоляю тебя, что бы там ни было, мне надо знать! Я прошла через разные испытания, и мало что уже сможет меня напугать.

Через несколько минут Анна прекратила хождение и вернулась на свое место рядом с Фьорой.

– Возможно, все из-за того, что ты сейчас находишься слишком близко от меня. Ничего определенного не видно, а только какие-то обрывочные картинки – тюрьма, гневная толпа, кровь…

– Моя? – спросила Фьора и помимо своей воли побледнела.

– Не думаю. Не спрашивай, откуда мне это известно, просто какой-то таинственный голос… мне видятся новые невзгоды, через которые тебе придется пройти.

Она взяла Фьору за руку, сжала ее и прикрыла глаза.

– Нет. Это будет не твоя кровь, но все же это принесет тебе страдания. Будет дорога… Но я не знаю, куда она ведет…

Отпустив руку молодой женщины, Анна ободряюще улыбнулась ей и взяла факел, чтобы показать, что ей хотелось бы вернуться к себе.

– Ты можешь счесть меня за сумасшедшую, – вздохнула она, – но то, что про меня говорят, не совсем верно. Если мне и случается получить ясное прозрение, то все же я никогда не буду обладать той силой, которая была у моей матери… что и привело ее в конце концов к гибели.

– Считать тебя сумасшедшей? – удивилась Фьора. – Ни за что на свете! Во Флоренции у меня был один друг, врач из Византии, перед которым иногда приподнималась завеса будущего. Он тоже не мог сказать, почему это происходило. Твоя мать была такой же?