Во власти любви - [33]

– Вы думаете, что Джеффри любит вас? – спросил Мэтью, отстраняясь от Финни.

Она попыталась отвернуться, однако Мэтью нежно, но решительно взял ее за подбородок:

– Зачем вам Джеффри Аптон?

– Вас это не касается.

– Вы сами не знаете зачем, потому и увиливаете от ответа, – заявил Готорн, вновь привлекая девушку к себе.

– Неправда, – промолвила Финни, млея от его ласк. – Джеффри вполне мне подходит.

– Вы так не думаете, – возразил Мэтью, обдав ее горячим дыханием, – потому что понимаете, что он просто снисходит до вас. – Говоря это, Мэтью нежно покусывал мочку ее крохотного ушка.

– Нет, – выдохнула Финни, запрокинув голову и тяжело дыша.

Он встряхнул ее за плечи:

– Нет? Я видел, как он обходился с вами на званом обеде у моих родителей. Будто вы малый ребенок, а не взрослая женщина.

Финни попробовала отодвинуться от него, но Мэтью крепко держал ее.

– Скажи мне, Финн, – раздраженно спросил он, – ты любишь его?

Ни звука. В зарослях джунглей даже не шелестят толстые, мясистые лианы.

Боль утихла, отступила назад. Так в море за горизонтом скрывается судно. Мэтью крепко прижимал ее к себе. Этот чудесный мужчина со шрамом спас ее. Позаботился о ней. Чтобы остановить кровь, сдавливал ей кожу своими дерзкими пальцами, перевязал бедро длинным матерчатым бинтом, найденным в сумке, обмотал им ее бока, затем обернул ее почти обнаженное тело одной из своих рубашек. Сколько нежности и заботы! В поезде он был совсем другим.

Слезы подступили к глазам при мысли, что он уйдет от нее.

– Держите меня, – прошептала Финни.

Его руки обвились вокруг ее тела, и он привлек ее к груди.

– Я держу вас, Финн. Вы поправитесь.

Нет, не это ей нужно.

Комок подступил к горлу. Она прижалась к Мэтью, охваченная страстным томлением, а ведь едва была с ним знакома. «Какая нелепость!» – подумала Финни и вдруг спросила:

– Я еще увижу вас? Потом? В Матади?

Он отвернулся. Попробовал уйти от ответа, но отныне их судьбы были сплетены воедино.

– Что с вами? – спросила она дрожащим голосом.

– Ничего, – ответил он.

Финни взяла его тонкие пальцы, испачканные ее кровью, и сплела их со своими. Всего несколько часов назад ей хотелось уйти в мир иной, раствориться в небытии, но Мэтью вдохнул в нее силы, пробудил жажду жизни. Теперь она навсегда связана с этим мужчиной. Он видел ее тело, касался его, держал ее жизнь в своих руках.

– Я еще увижу вас, Мэтью?

Финни затаила дыхание. Но когда взглянула на его лицо, сердце ее упало. Оно было искажено злобой. Глаза дико горели.

– Нет, – сказал Мэтью. Равнодушно. Жестоко. – Нет, вы не увидите меня больше. В моей жизни нет места для вас.

Финни прищурилась. На нее с высокого потолка взирали изразцовые воин и белоснежная голубка. Она готова была умереть от стыда при мысли, что Мэтью видел ее без одежды, притрагивался к ее телу, слушал ее откровения, когда она раскрывала перед ним душу, а затем отверг.

В ту ночь, в джунглях, Финни до конца осознала, что должна покинуть Африку. Африка осталась в прошлом, а Финни предстояло найти свое место в настоящем. И тут она встретилась с Мэтью. В доме, названном «Полет голубки».

– Вы спросили, люблю ли я его? – прошептала Финни с внезапно вспыхнувшей искрой надежды, все еще теплившейся в ее душе.

Мэтью не ответил. Он оставался спокоен. Слишком спокоен.

Финни растерялась, но ее тут же захлестнула волна отчаяния. Румянец сбежал с лица, как и тогда, в джунглях. Финни отпрянула от Готорна, и на сей раз он не удерживал ее.

– Это не имеет значения, – проговорила Финни. Мать права: Джеффри Аптон будет прекрасным мужем в незнакомом для нее мире Бостона. – Если он попросит моей руки, я отвечу согласием.

Мэтью снова не проронил ни слова. У Финни будто вырвали из груди сердце. Она не смела доискиваться причин, почему у нее так тяжко на душе.

Собрав последние крохи достоинства, Финни направилась к двери. Но прежде чем выйти, обернулась и сказала:

– Вы так любили свою жену, что после ее смерти отправились в Африку искать забвения, а теперь считаете себя вправе оскорблять всех подряд?

Ее слова застали Мэтью врасплох. Он долго и мрачно смотрел на Финни, и на скулах у него играли желваки.

– Ну же, скажите, – настаивала Финни.

– Любил?

В его голосе было столько злобы, что у Финни по спине побежали мурашки. Мэтью посмотрел ей в глаза, и в них она прочла ненависть.

– Я застал жену в объятиях моего лучшего друга.

В голове у нее все смешалось.

– Потрясены? А попробуйте представить себя на моем месте, – насмешливо произнес он. – Случилось это во время приема по случаю открывающейся на следующий день выставки моих картин. Я полагал, что мне пришли пожелать удачи. Но оказалось, цвет бостонского общества решил насладиться небывалым в нашем городе представлением, разыгрываемым моей супругой и моим лучшим другом. И только я один ничего не знал.

– О, Мэтью, простите!

– Прощать? За что? За то, что я был глупцом?

– Нет…

– Да, я был идиотом! Я обожал ее! Я бы весь мир бросил к ее ногам. Но ее интересовали только мое имя и деньги. Моя любовь ей была ни к чему.

Финни слушала затаив дыхание, и невольно взгляд ее упал на его больную руку, а потом остановился на шраме.

– Так вот откуда у вас шрам, – вырвалось у Финни.