У меня не было другого выбора.
Да и Никки не был дьяволом — он просто самый важный игрок в нью-йоркской системе денежных связей и услуг, системе, которая функционирует во всех классах общества.
Алистер тоже делал пожертвования и подкупал газетчиков, когда не захотел, чтобы его история была напечатана в газете. Просто он называл это по-другому. Quid pro quo, или «услуга за услугу», если говорить юридическими терминами.
И он показал мне её опасность: как лёгкость манипулирования окружающими может завести слишком далеко.
Разве виновность Мами во взяточничестве оправдывает Алистера?
Не обязательно. В конце концов, судья, который принял одну взятку, мог принять и вторую. Я не мог сказать точно, так ли это, но это уже было не важно.
А важно было то, что я более непреклонен. По крайней мере, в этом вопросе.
Не бывает простого выбора. Я был гибким, но в подобных случаях проявлял решительность и даже упрямство.
Я смогу справиться с Никки, какие бы трудности не вклинились в наши с ним отношения. Наши пути пересекутся, только если я решу вновь вернуться сюда.
Может, Алистер был прав: я жажду азарта, сложных случаев, которые могут найти меня только в Нью-Йорке?
Может, да. А, может, и нет.
Горячий эспрессо взбодрил меня. Я осушил чашку и заказал ещё одну.
Кто-то поставил на проигрыватель за моей спиной пластинку, и из угла полились звуки скрипки. Я сидел и наслаждался простым присутствием здесь этим снежным ноябрьским вечером. Один из многих. Безликий.
В кофейне я сидел долго.
Когда я засовывал в карман письмо от Никки, мои пальцы нащупали что-то ещё.
Я вытащил клочок бумаги.
Это было предсказание из юэбина, который мы ели с Алистером и Изабеллой тем вечером в кафе. Я положил его в карман и забыл.
Я положил его перед собой и разгладил пальцами. Разум мой заполнился мыслями о Изабелле — потому что тот вечер в Китайском квартале теперь навечно будет у меня ассоциироваться с Изабеллой.
«Первый шаг к лучшему будущему — вообразить себе его».
Я провёл пальцем по листку бумаги.
Он вызывал у меня тёплые воспоминания.
Я положил его к другим бумажкам, которые собирался выбросить. Но потом передумал, аккуратно сложил и поместил в бумажник.
Я снова вышел под снегопад, где мерцали вывески театров и отбрасывали на укрытую снегом землю серебристо-голубые тени.
Призрачные образы, которые исполняли этой ночью рядом со мной свой собственный танец.
