Во имя любви - [29]

Джейн все еще была в оцепенении, чтобы сделать какие-нибудь комментарии. Если эта решительная женщина, явно проницательная и полная житейской мудрости, одобрила план сэра Ангуса, значит, она верила, что существует шанс на то, чтобы план сработал.

— Неужели вы думаете, что у меня действительно есть шанс оторвать Николаса от Кэрол? — спросила она наконец.

— Я не люблю пари, но думаю, что шансы приблизительно пятьдесят на пятьдесят. Кое-что я бы непременно сделала… — Тетя Агата внезапно остановилась, и, обернувшись, Джейн увидела, что Николас возвращается, на этот раз в компании Джона Мастерса.

— Как вы мудро поступили, что пригласили Джона, — заметила тетя Агата. — Вы мой любимый художник. Я купила три картины на вашей последней выставке, хотя ваши цены просто чудовищны.

Джон Мастерс усмехнулся и поднес к губам руку старой леди неожиданно галантным жестом.

— Как поживает самая прекрасная леди в Лондоне?

Тетя Агата опять фыркнула:

— Вторая самая прекрасная. Теперь на первом месте Джейн. — Темные глаза сверкнули на племянника. — Ты сделал хороший выбор, мой мальчик. Она так же очаровательна, как и прекрасна. Ты должен заставить мистера Мастерса написать ее портрет.

— Впереди еще куча времени для этого.

— Не так уж много, — возразила тетя. — Нам нужен наследник, знаешь ли, а Джейн вряд ли понравится, если ее изобразят беременной и толстой.

Наступила тишина, и Джейн покраснела. Правда ли, эта женщина полагала, что их супружество является самым настоящим? Она увидела, как сжались руки Николаса, и поняла, что он в таком же замешательстве, как и она сама.

Только Джон Мастерс, казалось, не растерялся и, засмеявшись, сгладил неловкое молчание:

— Пощадите скромность новобрачных, миссис Кэрью. В конце концов, это всего лишь двадцатый век! — Он повернулся к Николасу: — В самом деле, ты окажешь мне любезность, если позволишь написать портрет Джейн. Не в качестве заказа, — поспешно добавил он, — я ищу образ смуглой леди сонетов для моей следующей выставки.

— Превосходная мысль, — одобрила тетя Агата, не давая вмешаться племяннику. — Как только вы напишете портрет, Николас будет просто обязан его приобрести.

Чувствуя свое поражение, Николас пробормотал что-то в знак согласия, и Джейн в первый раз после свадьбы позабавила их ситуация.

— Я рада, что все устроилось, — сказала она Николасу тоном, которым она ни разу не разговаривала с ним после смерти его отца. — А то я начинаю чувствовать себя одной из нелюбимых жен Генриха Восьмого!

В глазах Николаса зажегся недобрый огонек.

— А мне, как и Генриху, доставит огромное удовольствие увидеть, как тебя повесят!

Неохотно отдавая Николасу победу в первом раунде, Джейн обратилась с улыбкой к тете Агате:

— Теперь, когда мы познакомились, я надеюсь, что вы чаще будете приезжать в Лондон.

— Ничто не доставит мне большего удовольствия.

Только когда прием закончился и последний гость удалился, Николас заметил по поводу явного одобрения теткой Джейн:

— Ты произвела на нее большое впечатление. Обычно она так быстро не сходится с людьми.

— Это понятно. Ведь у нее такие высокие требования к людям.

— Но она и сама дает много, — ответил он. — Может, ты сейчас так не думаешь, но она чрезвычайно добрая и сентиментальная.

— Я в это охотно верю. — Джейн сразу же вспомнила осведомленность тети Агаты по поводу завещания.

В этот момент они подошли к библиотеке. Занавеси были опущены, закрывая сад и гигантский шатер, который стоял опустевший и ждал, когда его разберут. Теперь весь дом затих, а в воздухе все еще витали запахи увядающих цветов и тяжелый аромат кубинских сигар. Она стояла в центре комнаты и теребила ожерелье, так как замысловатый замочек мешал ей расстегнуть его.

— Тебе придется мне помочь, — обратилась она к Николасу. — Сама я ни за что не справлюсь.

Она наклонила голову, и он положил свои руки на ее шею, пониже тяжелых завитков ее волос. Когда его пальцы коснулись бархатной мягкости ее кожи, его пульс участился, досада по этому поводу сделала его неловким, так что ему понадобилось в два раза больше времени, чтобы расстегнуть замок, но наконец он справился с ним и тут же отошел со сверкающим ожерельем в руке.

Понимая, что ее близость не оставила его равнодушным, Джейн попыталась не показывать своего восторга, и, не поднимая глаз, она сняла серьги и браслет и положила их на стол.

— Спасибо, что позволил мне надеть их.

— Ты можешь надевать их когда пожелаешь.

— Не думаю, что еще представится подходящий случай. — Она мягко двинулась к двери. — Это был чудесный прием, Николас. Большое тебе спасибо.

— Не стоит благодарности, — официально ответил он и отвернулся.

Дверь закрылась за ней, но ее аромат все еще витал в комнате, напоминая ему о дружбе, которая когда-то связывала их. Если бы обстоятельства сложились по-другому, если бы он не встретил Кэрол, он вполне мог полюбить Джейн. Не один раз он был так близок к этому, и если бы она подбодрила его… Раздосадованный на самого себя, он покачал головой. Что с ним случилось? Джейн была в его жизни не более как досадной помехой на пути к его будущему счастью. Он любил Кэрол. Кэрол. Видение ее лица, насмешливого и дразнящего, появилось перед его мысленным взором, он быстро спрятал украшения в футляр, запер их в сейфе и вышел из комнаты.