Во имя любви - [26]

— Ну вот, — заключила она, — теперь вы знаете все. Хотя Николас и пытается избежать публичной огласки, но дома он ведет себя, как ему заблагорассудится. Вы видите, — с горячностью продолжала она, — я никто! Я просто человек, который задержал его брак с Кэрол на год, — мои чувства и мысли не принимаются в расчет — только Кэрол, всегда одна Кэрол! Как я ненавижу ее!

Она разразилась судорожными рыданиями, а Джон Мастерс нежно обнял ее и не отпускал до тех пор, пока она не затихла. Долго она еще сидела так, положив голову ему на плечо, чувствуя себя рядом с ним в тепле и безопасности и от всего сердца желая, чтобы на его месте сейчас находился Николас.

Мастерс пошевелился первым:

— Нам надо идти, а то вы простудитесь.

Она встала и направилась в сторону французских окон, но он остановил ее:

— Нет, не этой дорогой. Нет ли какой-нибудь другой двери, чтобы мы вошли? Они не должны видеть, что вы плакали.

Не сказав ни слова, она повела его к узкой боковой двери, затем вверх по лестнице, ведущей в холл. Они задержались на мгновение у подножия лестницы: в приглушенном свете она выглядела бледной и усталой.

— Скорее в постель, моя дорогая, и постарайтесь так не расстраиваться. Утром все всегда выглядит не так уж плохо.

Ее большие глаза снова наполнились слезами, он наклонился и нежно поцеловал ее в лоб, затем смотрел, как она медленно поднимается по ступенькам, и услышал ее ласковое «Спокойной ночи».

Он стоял неподвижно до тех пор, пока она не исчезла, горестная улыбка тронула его губы, когда он признался себе, как посмеялась над ним судьба. Он влюбился в девушку, которая до безумия любила своего мужа, который, оказывается, не хотел даже замечать ее существования.

Он пожал плечами. Ну что ж, вряд ли сейчас было в его силах что-либо изменить. Придется разыграть эту партию в соответствии со сданными ему картами и надеждой, что в будущем удача будет на его стороне. До этого времени он останется ее другом, готовым на все, о чем она его попросит, не важно, чего это будет ему стоить.

Со вздохом он прошел через холл и вышел на улицу.

По условиям завещания Ангуса Гамильтона Джейн и Николас являлись совместными владельцами имущества в течение одного года их супружества. Это была необычная ситуация, которая, как догадывалась Джейн, весьма удивила адвоката, но лично она рассматривала это как знак доверия со стороны сэра Ангуса. У нее не было ни малейшего намерения присвоить себе те деньги, которые ей были доступны, в результате чего в самом скором времени после замужества она стала испытывать серьезные финансовые затруднения, так как все свои сбережения она потратила на приданое, какая насмешка — готовить приданое для фиктивного замужества, — и теперь у нее оставалось так мало наличных денег, что она стала подумывать, как Николас отнесется к тому, что она найдет себе работу на неполный день.

Проблема разрешилась самым необычным образом, когда Николас однажды вечером перед ужином вошел в гостиную с целью поговорить с ней. В те редкие дни, когда он оставался дома на ужин, он находился в библиотеке пока накрывали на стол, таким образом пытаясь обезопасить себя от ненужных ему долгих разговоров с ней, поэтому она не смогла скрыть удивления, когда он по собственной инициативе решил побеседовать с ней. Но все стало ясно, как только он заговорил.

— Боюсь, что нам необходимо будет устроить большой званый ужин. Это будет выглядеть странно, если я не введу тебя должным образом в общество.

— Мне казалось, что подобные формальности канули в Лету вместе с Ноевым ковчегом, — сухо заметила она.

— Некоторые члены правления нашей компании действительно весьма архаичны, — в тон ответил он. — В любом случае это необходимо устроить.

— Не кажется ли тебе, что мы избежим массы хлопот, если ничего не будем устраивать? — быстро ответила она. — В конце концов, стоит ли вообще представлять меня, если я буду твоей женой всего лишь год. Мне кажется это напрасной тратой времени.

— Мы же решили соблюдать внешние приличия, — возразил он и оценивающе оглядел гостиную. — Здесь будет проходить сам прием, а в саду можно растянуть шатер и устроить там танцы.

— Но это получится ужасно дорого!

— Пару тысяч фунтов. — Он посмотрел на нее насмешливо. — Я могу себе это позволить, Джейн, и ты отлично это знаешь.

Она покраснела:

— Вопрос не в том, можешь ты позволить себе этот прием или нет. Просто жаль тратить такую кучу денег за один вечер.

Он ничего не ответил, но она почувствовала, как его насмешливый взгляд уступил место критическому разглядыванию.

— Тебе стоит купить что-нибудь из одежды. Я собирался сказать это тебе с тех пор, как мы вернулись в Лондон.

— Мне не нужна никакая одежда, благодарю.

— Я играю свою роль в этом представлении, и мне хотелось бы, чтобы ты тоже играла свою.

— Какое отношение это имеет к моей одежде? — Джейн чувствовала, что выходит из себя. — В любом случае мне кажется, что мои вещи выглядят вполне прилично.

— Они не соответствуют тому, что должна носить моя жена.

Она пригладила мягкую шерсть своей юбки.

— Чем тебе не нравится это платье, например?

— Ничем. Оно очень миленькое. Но представь себе, именно сегодня в таком платье появилась моя секретарша.