Во имя любви - [12]

Глава 5

Прежде всего, Форс подробно расспросил Свету о здоровье, обо всем, что сказал врач, о предписанном ей режиме, не упустив ни одной мелочи. Потом попросил дочку сделать ему чай, и когда та отправилась на кухню, к Антону повернулось лицо уже не заботливого отца и тестя, а лицо Удава, глаза удава, который смотрит на кролика.

— Ну? Вы с мамой уже потребовали выкуп с Астахова?

— Да.

— Сколько?

— Миллион евро.

— Молодцы. И как будем делиться?

— Делиться? — на лице Антона появилось искреннее удивление.

— Не понимаю твоего изумления, Антон. Ты что, не думал делиться?

— Нет, почему же. Но я думал, что дележка уже произошла сама собой: вы получаете деньги с Зарец-кого, мы — с Астахова. Вам — миллион, и нам с мамой — миллион.

— Это за что ж это вам миллион?

— Как это — за что? За информацию, Леонид Вячеславович. Говорят, она во всем мире сейчас очень дорого стоит.

— А может быть, это плата за то, что ты струсил и сначала отказался принять участие в похищении? Зато, что мы с моими людьми провели всю операцию, сделали всю грязную работу, пошли на риск, пока ты сидел и ждал, когда вывалить свою информацию? За это?

— Да, но, Леонид Вячеславович…

— Молчать! Значит, ты считаешь справедливым поделить все поровну? Нет, мой милый зятек. Справедливо будет, если ты получишь тридцать процентов, а я семьдесят. И если только завтра я не получу денег, то я тебе не завидую!.. — в Антоновом взгляде Форс поймал ненависть. — Ты на меня волчонком-то не смотри, а лучше слушай, что тебе говорят. Значит, завтра, чтобы хоть как-то отработать свои тридцать процентов…

— Сорок! — Антон нашел в себе силы торговаться.

— …Завтра, чтобы хоть как-то отработать свои двадцать процентов…

— Сколько?

— Двадцать, щенок! — Форс говорил тихо, сквозь зубы, но Антону достаточно было один раз посмотреть ему в глаза, чтобы больше не возражать.

Форс продолжал:

— Завтра с утра ты сам пойдешь к Астахову и возьмешь с него деньги.

— Да вы что! — Антон совеем испугался. — Я не могу, Леонид Вячеславович!

— Сможешь. Скажешь ему, что ты посредник.

— Посредник между кем и кем?

— Между Астаховым и Удавом.

— Удавом? А кто такой Удав?

— А вот кто такой Удав, тебе и в самом деле лучше не знать — уж поверь мне на слово. Света, доченька, где же чай, мы с Антошенькой уже заждались! — крикнул адвокат в сторону кухни.

— Иду, иду!

Света внесла поднос с тремя чашками.

— М-м! С бергамотом? — спросил Форс после первого глотка так, как будто разговора с Антоном и вовсе не было.

— Да, как ты любишь, папочка.

Допив чай, Форс засобирался по делам, поцеловал дочь, пожал руку будущему зятю и распрощался.

Как только он ушел, Свегка повернулась к Антону с очень серьезным выражением лица:

— Так, а теперь выкладывай — что это вы там с папой затеяли?

Антон молчал.

— Я прекрасно видела, как вы с отцом специально отправили меня на кухню, чтобы я ничего не слышала.

— Тебе показалось, Свет.

— Показалось? Сначала Максим приходит, ругает тебя и в чем-то там обвиняет. Потом приходит папа, и вы с ним о чем-то шепчетесь. Скажи мне правду — это связано как-то с похищением Кармелиты?

— Свет, ну что ты такое говоришь! — Антон ходил по комнате из угла в угол. — Как тебе это вообще в голову пришло?

— Хорошо, а о чем же вы тогда говорили с папой?

— Это вопрос деловой, и я не хотел бы обсуждать его даже с тобой. Не обижайся, пойми меня правильно.

— Хорошо, Антон. Но ответить мне на один вопрос, только на один. Ты знаешь, где Кармелита?

— Нет.

— Антон, это правда?

— Ну конечно, правда, недоверчивая ты моя!

— Ну, слава Богу! — и Света бросилась к Антону на шею. — Знаешь, а я так испугалась! Ты никогда мне не ври, ладно? Никогда. Ну, я ведь сразу почувствую обман и потом тебе не прощу. Договорились? — и она поцеловала жениха.

Вскоре после этого Антон стал прощаться — как-то очень уж быстро.

Выскочил из дома и набрал по мобильному Тамару:

— Алло, ма, привет! Нам надо срочно встретиться…

* * *

Максим как раз брал у дежурной ключ от своего гостиничного номера, когда на плечо ему легла женская рука в цыганских браслетах.

— Кармелита?! — выдохнул он, не веря такому счастью. Но, обернувшись, увидел Люциту.

— Опять ты?

— Максим, выслушай меня!

— Я не собираюсь с тобой разговаривать — ты же опять станешь защищать этого своего поганого Рыча!

— Он хотел помочь Кармелите!

— Да я собственными глазами видел, как он схватил ее! — возмущению Максима не было предела.

— Но Богдан… Ну, в смысле, Рыч — такая же жертва, как и Кармелита. Им обоим грозит опасность!

— Я тебе не верю.

— Но ты же не все знаешь, Максим.

— До свидания! — он развернулся и пошел по коридору к себе в номер.

— Выслушай меня! — гордая цыганка побежала за этим молодым гаджо, потому что он был последней ее надеждой.

* * *

— Разрешите? — Форс зашел в кабинет Баро, тот предложил ему сесть. — Вам удалось поговорить с Кармелитой?

— Да. А ты откуда знаешь?

— Рыч звонил. Сказал, что вы разговаривали. И еще, он назначил день передачи денег.

— Когда?

— Завтра. Утром. Надеюсь, у вас все готово?

— Готово.

— Значит, вы твердо решили отдать деньги?

— Я твердо решил спасти свою дочь.

— Мне кажется, что это совершенно правильное решение, господин Зарецкий. Похитителям надо заплатить. И, по-моему, не стоит при этом пытаться их задержать.