Во имя Ишмаэля - [42]
Привести в порядок… надо привести в порядок мысли. Разложить по полочкам подозрения. Монторси задумался. У него не получалось ни о чем думать — разум в каком-то черном тумане. Он сделал над собой усилие. Лицо Болдрини. «Жучок» в телефоне. Передача дела в полицию нравов. Мумия в архиве. Со дна водоворота, из центре спирали памяти вздымалась застывшая восковая ручка ребенка с Джуриати.
Итак. Когда он выходил из управления, зажегся свет в его кабинете. Возможно, в этот момент ставили «жучок». А может, и нет. Может, просто зашли за делом о Джуриати, чтобы передать его команде Болдрини. Через несколько секунд в управление вошел доктор Арле со своими сотрудниками. Чуть ли не весь отдел судебной медицины. Первый вывод: проверить, кто такой доктор Арле, чем он занимается. Почему его не было на Джуриати? Главное — не впадать в подозрительность. Почему он направлялся к Болдрини? Может, по другому делу? Об этом надо еще подумать. А пока что сходить к Омбони, служившему вместе с ним в отделе расследований (кстати, он всегда смотрит на него косо, ему уже под сорок, на четвертом этаже его называют дедом. Да пошел он в зад). Значит, Омбони относил Болдрини документы по расследованию дела. Монторси намекнул Болдрини, что есть еще документы, которые не попали в дело. Надо, следовательно, ожидать нового визита, скорей всего в его отсутствие. Поэтому нужно быть начеку. Но только в том случае, если дело нечисто. А почему? Может, в нем замешаны высокие и могущественные лица, педофилы, о которых упоминал Болдрини. Возможно, именно поэтому у него забрали дело. Впрочем, и раньше случалось, что его дела неожиданно передавались в другие руки. Это, конечно, не было обычной практикой, но и не выходило за рамки законности. Однако во всем этом, несомненно, было что-то странное. Исчезновение из архива дел, связанных с расстрелом партизан на Джуриати. «Жучок». Передача дела в полицию нравов. Появление медиков из отдела судебной медицины у Болдрини, на улице Фатебенефрателли.
Черная волна угрозы затопила своими водами ближайшие дождливые часы.
Инспектор Гвидо Лопес
ПАРИЖ
23 МАРТА 2001
19:30
Никто не властен приговаривать к смерти, заключать в тюрьму или велеть наказать палками, кроме как жрецы, которые делают это по велению бога, который, как они считают, присутствует на поле брани.
Тацит. «Германия»
Самолет Лопеса приземлился в Париже в половине восьмого. Произошла некоторая задержка. В салоне самолета пахло старой кожей. Было холодно — неестественный холод, машинное дыхание кондиционера. Качка была несносной на протяжении всего полета.
В аэропорту имени Шарля де Голля его ждали два инспектора парижской полиции. Они усадили его в гражданскую машину, в которой находился шофер в форме. Они говорили между собой мало, по-английски, с трудом.
В город попали через широкий зев подземного тоннеля. Дождя не было. Выехали на поверхность возле футбольного стадиона, низкого, гораздо ниже, чем можно было вообразить.
— Он в котловане. Половина трибун — ниже уровня дороги, — сказал ему один из инспекторов. Оба были одеты в темные кожаные куртки, блестящие, напомнившие ему полицейских из фильма с Аль Пачино. Они были довольно молоды. Во всяком случае, моложе его. На протяжении нескольких минут из окон он не видел никого, кроме негров и выходцев с Ближнего Востока. Демонтировали районный рынок, гасли слабые костерки, искрилась зола в маленьких жаровнях — железных ящиках, раскалившихся по краям. На улице было много народу. Асфальт выглядел блестящим и темным, как куртки обоих полицейских. Они не разговаривали. Лопесу было не по себе. Он думал о трупе на улице Падуи, о глубоком внутреннем кровоизлиянии, обнаруженном во время вскрытия. Он думал о Бобе, выходце из «Сайнс Релижн», человеке Ишмаэля, который послал мейл с приказом уничтожить Киссинджера. Бедолага, которого надо найти где-то на планете, который возникает в Америке, потом в Европе, и кто знает… На Черноббио Лопесу было наплевать. Ему хотелось свернуть еще одну папироску, и он злился, что не предупредил того типа, продавца кокаина, с которым договаривался о встрече в Милане. Лиловые, коричневые и черноватые синяки на влажной, вздутой коже человека с улицы Падуи… Кто тот старик, что раздобыл себе фальшивые документы, чтобы забрать заключение о вскрытии в отделе судебной медицины? Седые волосы. Шестьдесят лет. Гомосексуалисты тут ни при чем. Странно столкнуться с кем-то, о ком ничего не известно. Он там, распростерт на ледяном столе, и от него ничего не узнаешь. Какое имя носил покойник? Что за история с ним приключилась? Лопес зевнул. Холод в Париже был более резким. На углу улицы он увидел, как какая-то женщина даже накинула на плечи шаль.
Они въехали на оживленный бульвар. Двигались по направлению к центру. Освещение витрин стало более ярким. Негров на улице не было видно.
Свернули в узкие закоулки. В темных, устремленных ввысь домах постепенно загорались огни — глаза бледного света, свои темные путаные истории в малюсеньких квартирках. Малюсенькие истории завязывались там, очень далеко от него.
Переехали мост. Он увидел Сену — как бездну, без отблесков, жидкая материя, поглощавшая всякий свет, безмолвная, грязный магнит, черная дыра. Где-то на заднем плане раздавался бессвязный гул транспорта, миллионы голосов, заглушаемых темным, подвижным, плоским потоком Сены.
Как изменить жизнь в стране к лучшему? Каким образом избежать стагнации в экономике? Как решить проблему миграции, утечки денег в оффшоры, заставить работать министров и чиновников? С чего начать? Конечно, с банкета! Какова вероятность изложенного сценария? Я считаю, что он очень вероятен. И обязательно случится, сразу после прилета инопланетян. Так что роман-фэнтези…
Иногда для осознания надвигающейся беды достаточно открыть глаза и назвать вещи своими именами. Горькие слова – лекарство, сладкие слова – отрава, – гласит китайская пословица. Действие происходит в непростом настоящем и в зловещем будущем, которое вполне себе возможно. Если сидеть, сложа руки. Надеюсь, что эти горькие отчаянные рассказы станут своего рода прививкой для тех, кто способен думать. Или антидотом. И отравленных известными ядами в нашем стремительно наступающем будущем станет меньше. В оформлении обложки использованы личные фотографии.
На Манхеттене пропадает боевой робот-убийца Главного разведуправления вооруженных сил России, который работал под видом такси. В Москве и Нью-Йорке пропавшее такси пытаются разыскать секретные агенты. Чтобы предотвратить катастрофу в США отправляется главный конструктор проекта. Но и он исчезает бесследно. Происшествие в Нью-Йорке странным образом отражается на жизни Москвы. Все персонажи и описываемые события являются вымышленными. Любое совпадение с реальными людьми или событиями, является случайностью. Содержит нецензурную брань.
В сборнике «Эшенден, или Британский агент» Сомерсет Моэм выступает в роли автора политических детективных историй, в основу которых лег личный опыт «тайной службы его величеству». Первая мировая война. На фронтах гибнут тысячи солдат. А далеко в тылу идет другая война – тайное, необъявленное противостояние европейских разведок. Здесь поджидает не меньшая опасность, а игра со смертью гораздо тоньше и изощреннее. Ведь основное оружие секретного агента – его ум и скорость реакции… Этюды «На китайской ширме» – пестрый калейдоскоп увлекательных историй о жизни на Востоке.
Главный герой, майор спецназа ГРУ, становится двойником президента. Память ему постоянно «стирают», но периодически он вспоминает – кто он и зачем живёт на белом свете.
Роман-антиутопия «У подножия Рая» описывает события, которые могут произойти с нами в ближайшем будущем. В центре сюжета — судьба простого человека, в результате авиакатастрофы попавшего в необычное место, где происходят загадочные явления, раскрывающие многие тайны современной мировой закулисной политики.Написанный в жанре увлекательного политического детектива, роман «У подножия Рая» затрагивает наиболее актуальные вопросы современности: существует ли всемирный заговор? Кто во главе его? Можно ли противостоять мировому злу? Героями романа являются сенаторы и банкиры, премьер-министры и обычные люди, а также такие известные персонажи, как Бен Ладен, Каддафи и другие.
Синдзю — двойное самоубийство отчаявшихся влюбленных — совсем не редкость в Эдо — столице Японии самурайской эпохи Токугава. Дознание в таких случаях не более чем формальность…Но молодой ерики Санно Исиро, ведущий это дело, совершает все новые неожиданные открытия…Погибший юноша — нищий художник из «веселого квартала» — вообще не интересовался женщинами.А девушка — юная аристократка — похоже, случайно соприкоснулась с какой-то важной тайной.Наконец, на телах «незадачливых влюбленных» найдены следы, явно указывающие на насильственную смерть.Так… было ли вообще совершено синдзю?
Джон Рейн.Наемный убийца, почитающий древний самурайский кодекс Бусидо...Величайший «мастер смерти» Японии — страны, где подобное искусство ценится дорого.Убийство высокопоставленного чиновника Кавамуры поначалу Джон Рейн считал всего лишь очередным «заказом».Но все изменилось, когда он узнал, что следующая в его списке на уничтожение дочь Кавамуры — Мидори. Девушка, в которую он безнадежно влюблен.Отказаться от «заказа»?Но разве это спасет Мидори?!Значит, необходимо найти и ликвидировать таинственного «заказчика»...
История «маленького человека», рисковавшего жизнью три раза в день — за завтраком, обедом и ужином… Роман-мистификация, роман-комедия, роман-игра, стилизованный под ренессансную «комедию нравов» и уносящий читателя в блестящую Италию эпохи Возрождения. Блестящий стиль, великолепная галерея персонажей, острый юмор и увлекательный сюжет заставляют читать на одном дыхании — и с наслаждением перечитывать…
«Жили они долго и счастливо и умерли в один день…» К сожалению, такое бывает только в сказках! А в жизни Джулия Беренсон, долгие годы мучительно переживавшая смерть любимого мужа, постепенно забывает боль утраты и начинает задумываться о новом счастье. В поклонниках, предлагающих ей руку и сердце, нет недостатка, — и каждый из них, в сущности, может стать хорошим мужем. Но чем дальше, тем яснее становится Джулии, что один из ее верных и добрых поклонников — совсем не тот человек, за которого себя выдает…