Во имя Чести - [76]

— Ну что, растлительница, — иронично улыбнулся Инг, когда мы оказались в каюте, поймав меня в ловушку между дверью, собственным телом и руками. — Рассказывай уже, что там за история с этим Антоном.

— Ой, ну ты нашёл тоже, кому верить, — поморщилась я. — Сёма тебе наплетёт семь вёрст до небес, и всё лесом.

— Семёну, конечно, лишний раз верить не стоит, — мягко проговорил он. — Вот только с Антоном-то он меня правда познакомил, — склонившись ближе, шёпотом добавил мужчина, пощекотав горячим дыханием моё ухо.

— Не было ничего, — проворчала я, изображая пленного партизана.

— Точно уверена? Не передумаешь? — поинтересовался мужчина, стягивая комбинезон с моих плеч.

— А что, пытки будут? — полюбопытствовала я. Получилось как-то уж очень радостно, не в образе.

— Если расскажешь — будут, — хмыкнул он. — А если нет, мы просто пойдём спать, — насмешливо добавил Инг.

— Нет, ну вот и кто ты после этого? — риторически поинтересовалась я. Правда, стереть с лица весёлую улыбку так и не получилось. Глупо интересоваться, от кого он подобного нахватался, ответ очевиден! — Да я же говорю, не было ничего такого. Подумаешь, играли мы в карты на желание, и пожелал этот Антон, чтобы я его поцеловала. Пошутил вроде как над ребёнком. Я-то в шестнадцать лет натуральным ангелочком выглядела, откуда ему было знать, что теорию я знала отлично, целоваться и на практике неплохо умела, а уж смутить меня вообще было чертовски сложно. Ну, я его и поцеловала от души, до появления устойчивой реакции; по вашему полу это вообще несложно определить, — ехидно ухмыльнулась я. — А когда он уже начал откровенно руки распускать, я его в живот приложила и за Вовкой спряталась. Ты же вовкины кулаки видел, и он в отличие от Семёна таких шуток с сестрой никогда не понимал, мог и руки оторвать вместе с «индикатором реакции». Так что остался тот Антон возбуждённый и совершенно неудовлетворённый, а я ещё весь вечер перед ним как бы невзначай попой в шортиках крутила. Он потом, правда, всё больше ухмылялся и на провокации не поддавался, но определённые воспоминания, надо полагать, остались. Хотя я и не думаю, что всё настолько критично, как Семён пытался показать. Или критично? Что там за история со знакомством?

— Да ничего, в общем-то, — слегка пожал плечами Инг, не спеша отклеивать меня от двери, и прямо там неторопливо раздевая. — Твой брат представил меня как твоего жениха, а этот Антон только восхищённо присвистнул и назвал меня везунчиком. А с этим утверждением в отношении тебя я никогда не спорил, — улыбнулся он.

— Что, и всё? И ради этих двух предложений я всё рассказала? — возмутилась я. — А как же помучить? А интрига? А героический подвиг разведчика?

Он засмеялся, осторожно пробежался губами по моему уху, слегка прикусил мочку, потянул. По спине от этого прикосновения пробежала толпа мурашек.

— Будет, всё будет, — пообещал дориец. — Кажется, я с тобой тоже становлюсь ужасно ревнивым, и ты мне ещё покажешь, как ты там кого целовала, и на ком этому вообще училась.

— Ты их всех убьёшь? — захихикала я.

— Посмотрим, — неопределённо хмыкнул он.

И таки да, обещание своё он сдержал. Правда, подвига у меня не получилось; я очень быстро капитулировала, и была готова выдать все на свете военные тайны. Я же говорила, фиговый из меня разведчик, особенно в объятьях этого человека, да ещё с такими методами допроса. Правда, если это можно было назвать пытками, то меня вполне можно считать мазохисткой: уж очень мне понравилось.

А Инг, похоже, окончательно и бесповоротно испортился. И, — о, ужас! — меня данный факт полностью устраивал. Главное, чтобы это его моральное разложение продолжалось исключительно в моей компании.

Утром случилось неожиданное: в пищеблоке мы оказались единственными посетителями. Не знаю уж, какая такая хворь подкосила остальной экипаж, и почему самое популярное (после рубки) место на корабле, где почти всегда кто-нибудь тёрся, пустовало. Но мы с Ингом по молчаливому согласию решили воспользоваться случаем, и начать поиски уже после завтрака. А что, тревоги не было, дымом и кровью не пахнет, — значит, всё нормально! Да, в общем-то, даже если бы и пахло, кушать-то всё равно хочется…

Шучу. Мы бы дружно запаниковали, а так — пристроились в вакантном углу бок о бок и принялись за уничтожение содержимого тарелок.

— Слушай, Инг, давно хотела спросить тебя, почему ты женился? — полюбопытствовала я.

— Внезапный вопрос, — растерянно покосился на меня мужчина. — Что тебя натолкнуло на него именно сейчас?

— Ассоциативная цепочка, — я захихикала. — От мыслей о том, что я готовлю лучше, чем синтезатор, но он делает это чаще и без возражений, к качествам идеальной жены и причинам, сподвигающим людей образовывать семьи. Ты отвечать-то будешь?

— Влюбился, — пожал плечами он. — Или, может, думал, что влюбился, сейчас уже сложно понять.

— Вот в это? — недоверчиво хмыкнула я. — Хотя, стоп, опять я о том же. Мне просто всегда очень обидно бывает наблюдать пары, где один — милое влюблённое создание, а второй — редкостный кусок дерьма.

— Марель казалась очень милой девушкой, — он озадаченно пожал плечами. — Хотя, повторюсь, может быть, такой она казалось только мне. По-моему, Арату она очень не нравилась, но у нас не принято вмешиваться в личную жизнь.