Внутри и снаружи - [11]

Жалобы не помогали. «Пони» отвечали, что в их обязанности не входит бережно опускать пассажиров на землю, или переносить с «пони» на «пони» так, чтобы они этого не замечали. На самом деле у «пони» не было никаких инструкций. Из этого Калл сделал заключение, что все «скакуны» ненавидят свою работу и рассматривают ее как унижение и оскорбление. Единственное, что заставляло их работать «пони», это боязнь остаться безработными: любая работа все же лучше, чем вовсе без нее. И любая работа означала, что ты член Организации, и давала надежду на повышение.

Калл был уставшим и разбитым. На одной из остановок, где был поблизости телефон Биржи, Калл позвонил Стенгариусу. Жалобно, хриплым голосом, он начал описывать грубое обращение с ним: ободранные ноги, колени, нос, горящие бедра. Он жаловался, что человек его положения не должен смиряться с таким унижением. Обращаясь таким образом с Каллом, «пони» выражают свое недовольство Биржей, а этого допускать нельзя.

Последний довод убедил Стенгариуса. Он позвонил местному надсмотрщику и сказал тому, что надо сделать. Без всяких разговоров, надсмотрщик со всем согласился. Он позвонил своим коллегам по пути следования Калла и повторил полученные инструкции. После этого «пони» спускали Калла очень аккуратно и осторожно переносили на спину очередного носильщика.

Теперь Калл начал задумываться, почему бы ему не продолжить путь в паланкине, как Филлис. Тогда он мог бы спать всю дорогу, растянувшись на мягких подушках.

На ближайшей остановке Джек опять позвонил на Биржу. На этот раз Стенгариус взорвался:

— Кем ты, черт побери, себя считаешь? Паланкин положен людям рангом не ниже, чем Первый Телефонист. Быстро — обратно на спину, и скачи, как ветер! Ты попусту тратишь время Биржи! И не думай, что этот твой запрос не вспомнится на ближайшем рассмотрении твоих заслуг.

— Есть, сэр, — смиренно ответил Калл.

Он не рискнул напомнить, что любовница Первого Телефониста путешествует в паланкине, и направился к очередному «пони». К тому времени он настолько устал, что не просыпался даже во время пересадок. Как долго он путешествовал в таком состоянии, Джек сказать не мог. Проснулся от того, что кто-то тряс его за плечо, и увидел над собой широкое красное лицо Свена со свисающими рыжими усами.

— Тяжело, да? — спросил Свен, улыбаясь. — Ты думаешь, дело стоит этого, да?

— Пусть уж лучше стоит, — ответил Калл, с трудом встав на ноги. — У тебя есть кофе?

— Федор ждет в кафе, — ответил Свен. — Пошли.

Не успели они сделать и шести шагов, как началось землетрясение. Каменные плиты под ногами задрожали, и через несколько секунд послышалось глухое громыхание. Здания по обе стороны улицы начали качаться.

Калл бросился на камни, пытаясь зарыться в них. Он закрыл глаза и начал молиться, чтобы его не придавило. Массивные здания часто падали во время землетрясений.

Калл не мог объяснить, почему он молил о пощаде. Смерть была милосердием — хотя и временным, но спасением. Конечно же, он проснулся бы там же, где был раньше. Хотя, может, и не на том же месте, а где-нибудь далеко отсюда, при этом он может потерять свою должность на Бирже. Из-за постоянных интриг в Организации двадцати четырех часов отсутствия было достаточно, чтобы здорово повредить карьере. Не то, что тебя выбрасывают прямо на улицу, а просто ты вдруг оказываешься ступенью, а то и больше, ниже.

Толчки продолжались не более тридцати секунд. Потом наступила тишина. Никто из потрясенных людей и не пытался заговорить. Может, все боялись, что шатко-стоящие каменные плиты обвалятся от звука их голосов?

Калл поднялся и осмотрелся. Особых повреждений не было. Гранитные плиты на некоторых зданиях сдвинулись и теперь угрожающе нависали над улицей. Какая-то женщина вывалилась из окна и ее тело распласталось на голой земле бесформенной массой. В одном месте улицу разворотило, и несколько плит торчали, как полуоткрытые двери в могилу. Кругом валялись телефонные провода.

Свен тихо заметил:

— Ты не обратил внимания, что последнее время землетрясения происходят слишком часто? Может демон сказал правду?

— Какой демон? — спросил Калл.

— Ты же знаешь, какие они лгуны. Но иногда они и не врут, правда при этом стараются, чтобы люди принимали это за ложь. Во всяком случае, он сказал, что на Земле — в разгаре атомная война. И что миграция оттуда настолько мощная, что почти все население Земли, похоже, вымерло. Жалко, что здесь нельзя определить время событий на Земле. Земная и Адская хронология не совпадают; они измеряются в разных единицах.

— Да, — согласился Калл, — если то, что мне говорили, правда, то действительно существует некоторое несоответствие. Я однажды беседовал со стариком, который утверждал, что точно знает, что умершие в последней половине шестнадцатого века эмигрировали сюда раньше, чем умершие в первой половине. Как это можно объяснить?

— Кто что в Аду знает? — ответил Свен, и его лицо покраснело еще больше. — Многое здесь так же загадочно, непонятно и необъяснимо, как и на Земле. Я думаю, это входит в меру нашего наказания. Держать нас в догадках, держать нас в неведении. Если бы мы знали! Но мы — ничего не знаем! И, скорее всего, никогда не узнаем!