Внутренний мир - [57]

Все начинается с того, что на Иова обрушивается целый ряд сокрушительных несчастий. Сначала свирепые разбойники убивают его волов и ослов вместе с работниками, которые пасли их. Не успевает гонец, сообщивший Иову о печальных событиях, закончить свою речь, как врывается второй посланец со словами, что внезапный огонь с неба спалил овец и других работников Иова. Второго перебивает третий, возвещая хозяину, что еще одна шайка грабителей похитила его верблюдов и убила работников, которые присматривали за ними. Не успел Иов оправиться от этих страшных ударов, появляется четвертый человек, несущий скорбную весть о том, что дом, где сыновья и дочери Иова ели, пили и веселились, рухнул, погребя под собой всех его детей.

В одно мгновение Иов оказался разорен и лишился всех своих детей. В ответ на эти напасти он пал на землю и поклонился: «Наг я вышел из чрева матери моей, наг и возвращусь. Господь дал, Господь и взял; да будет имя Господне благословенно!» (Иов 1:21).

Но худшие беды были еще впереди. В следующей главе мы узнаем, что Бог позволил сатане умножить скорби этого несчастного, отчего тело Иова покрылось жуткими язвами с головы I до пят. Раньше Иов был здоровым и богатым человеком, прекрасным семьянином, теперь же он оказался больным, нищим и бездетным, похоронившим десятерых детей, – и все это с Божьего ведома. Если бы понадобилось подыскать человека, чья жизнь служила бы опровержением «евангелия здоровья, богатства и счастья», таким человеком, бесспорно, мог бы стать Иов.

Добавьте к этому еще разногласия с женой. Представьте себе, как она была расстроена. Она советовала ему проклясть Бога, возможно, в надежде, что Господь поразит его на месте. По ее разумению, только смерть могла облегчить страдания ее мужа. Но Иов отвечал ей с необычайной зрелостью: «Неужели доброе мы будем принимать от Бога, а злого не будем принимать? » Богодухновенное писание ясно говорит нам: «Во всем этом не согрешил Иов устами своими» (Иов 2:10). В том, как Иов поначалу отреагировал на свою трагедию, нет и намека на жалобы или жалость к себе, в его ответе не чувствуется требовательной настойчивости.

Многие люди ведут себя именно так. В час самых ужасных испытаний им удается собрать все свои силы в кулак и прильнуть к Богу, чтобы продолжать жить. Однако не стоит ли за нашим желанием осилить тяжкие времена тихая, но крепкая надежда, что если мы будем должным образом себя вести, то наши страдания быстро прекратятся и мы заживем по-старому? «Боже, я извлек урок из этих трудностей. Видишь, с какой небывалой зрелостью я справляюсь с ними? Теперь хорошо бы снова сделать мою жизнь полегче».

Похоже, чем дольше нам приходится ожидать столь желанного облегчения, тем больше требуется прилагать усилий, чтобы доверять Божьему благоволению. Многое из того, что со стороны можно принять за доверие, может оказаться всего-навсего уверенным предвкушением возвращения былых благословений.

Услышав о несчастьях Иова, трое его друзей пришли предложить ему утешение. В течение целой недели они мудро поддерживали друга лишь своим присутствием, сидя с ним в тишине, не произнося ни слова. Они видели, что муки Иова слишком велики и пустые разговоры тут не помогут.

После семи дней безмолвия Иов нарушил молчание, выплеснув наружу всю скорбь своего сердца. Это прекрасно, когда у человека есть возможность излить перед другими ту печаль и боль, которые он чувствует в глубине души. Псалмопевцы создавали прекрасные произведения, исполненные тоскою, идущей из самого сердца. А Господь так мучился и переживал в последнюю ночь в Гефсиманском саду, что покрылся кровавой испариной. Иов дал выход своей боли, заявив, что жизнь его так ужасна, что лучше бы было ему никогда не родиться. Этот человек глубоко страдал. Если мы скажем, что все его муки – это желание иметь то, что ему было недоступно, это прозвучит как чудовищное упрощение проблемы, однако же это именно так. Иов, равно как и мы все, был создан для благословения, но ему предстояло жестокое испытание.

Рассматривая то, как Иов справлялся со своими трудностями, мы должны помнить один важный принцип: когда дела идут плохо, особенно в течение долгого времени, когда наше сердце переполняет не радость, а боль, тогда у нас появляется как никогда сильное искушение позволить своей жажде облегчения превратиться в настойчивое требование.

И чем более жестокую боль мы испытываем, тем сильнее искушение.

Первый друг Иова, по имени Елифаз, невольно подстегнул скрытую склонность Иова к требовательности, посоветовав предать его дело Богу (Иов 5:8). Иов жаждал облегчения, что вполне понятно, но не имел никаких средств для его достижения. Елифаз заронил в уме Иова мысль, которая постепенно переросла в ложную надежду, а затем и в требование. Елифаз откликнулся на страдание Иова тем, что начал искать какое-нибудь разумное объяснение происходящему. У всех этих внезапных бедствий, которые обрушились на Иова, должна была быть какая-то причина, и если ее отыскать, можно вернуть все на круги своя и восстановить былой покой. Мне кажется, именно такое рассуждение заставило Елифаза предположить, что у Иова наверняка было что предать Богу на рассмотрение, некий довод, который бы достаточно веско прозвучал в зале Божьего суда.