Внутренний Голос - [23]
Лишь после того как включились все чувства охотника, ручейки его разрозненных мыслей слились наконец воедино, и он окончательно пробудился. И первой же мыслью, посетившей его голову по пробуждении, было:
"А всё-таки хорошо, что я шляпу не снял! Она-то хоть немного удар смягчила, а то б мне точно кранты пришли. Всё-таки счастливая - она и есть!"
Приехали! Теперь он ещё пуще будет носиться со своим обтрёпанным раритетом, а о том, что это я догадался подставить под удар ту часть макушки, где волосяной покров толще, даже и не догадается.
Кстати, шляпа Доброхота по-прежнему пребывала у него на голове, и хвост свисающего с её поля пера болтался перед самым нашим носом. А вот ружья и ножа нигде поблизости, похоже, не было... Вполне ожидаемо. Скорее всего, мы никогда больше их и не увидим.
Меж тем меня не оставлял в покое вопрос, где же мы всё-таки находимся и чьи голоса раздаются по соседству.
"Сиди тихо, не шевелись, - велел я человеку. - Теперь оглянись. Только незаметно!"
Веки охотника чуть раздвинулись, он самую малость приподнял голову и украдкой оглядел пространство перед собой. Нашим глазам предстала небольшая уютная комната в пастельных тонах: со светлым белёным потолком, с несколькими книжными шкафами вдоль стен, с пушистым ковром на полу и изразцовым камином в противоположном углу. На круглых подставочках по периметру комнаты красовались узорные вазы с икебанами. Настенные часики в форме сказочного замка размеренно тикали на стене, обитой узорными ситцевыми обоями.
С улицы доносился монотонный стрёкот кузнечиков и шелест листвы. Сквозь щель между неплотно задёрнутыми занавесками в окошке справа виднелся край неба. За то время, пока мы с Блэйком пребывали в отключке, сплошная сеть угрюмых серых туч успела заполонить собою весь небосвод, хотя как раз в эту минуту вечернее солнце выглянуло в редкий просвет, окунув комнату в золотисто-персиковое сияние. Короткая стрелка на пёстром циферблате настенных часиков неспешно продвигалась к большой цифре "Пять", венчающей крышу одной из башен замка.
"М-да... Сдаётся мне, на именины мы всё-таки опоздаем, - констатировал я невесело. - Ох, Блэйк, Блэйк! И вздумалось же тебе искупаться в самый неподходящий момент!"
Наше с Доброхотом кресло располагалось в дальнем углу, откуда хорошо просматривалась вся комната. А посреди соседней, большей по размеру комнаты, также частично видимой через приотворённую дверь в стене напротив, стоял изящный круглый столик с гнутыми ножками, к которому были придвинуты ещё три плетёных кресла. И на этих креслах, занятые беседой, сидели три девочки лет двенадцати-тринадцати.
В процессе разговора собеседницы то и дело прихлёбывали из миниатюрных, украшенных цветочными узорами чашек. Скатерть перед ними была уставлена фарфоровыми блюдцами с недоеденными пирожными и кусочками торта, маленькими вазочками и корзинками, полными конфет и прочих сладостей. Посреди стола в вазе побольше раскинулся пышный букет из самых разнообразных цветов, в том числе и таких, что обычно цветут лишь в конце лета или даже осенью. По-видимому, сладостное благоухание, которое уловил при пробуждении наш с Блэйком нос, исходило именно оттуда.
Короче говоря, всё вокруг нас было таким милым и миролюбивым, что это попросту никак не вязалось с теми речами, что вели юные хозяйки дома...
- Когда мы убьём священника, мы тем самым высвободим отдельные тонкие эфирные потоки, что позволит разблокировать следующий астральный пласт и перейти к более сложным магическим операциям. Это, как вы понимаете, лишь один из первых этапов, но вместе с тем и один из важнейших, - произнесла девочка, сидящая за столиком с левой стороны. Вновь отхлебнув из своей фарфоровой чашки с бежевыми розочками, она взяла из корзинки очередное сахарное пирожное.
Из всех трёх эта, пожалуй, была самая красивая и почти наверняка самая старшая. Необыкновенные малиново-алые кудри, завязанные в две косички, украшали её маленькую головку. Густые длинные ресницы над большими глазами с радужками странного пурпурного цвета чем-то походили на крылья феи. Кружевное платье с малиновым передником очень ей шло, хотя обилие красных и алых цветов во всём её облике всё же производило некое тревожное впечатление.
- Матильда, а ничего, что мы обсуждаем наши планы при пленнике? - обратилась к первой девочке другая - та, что сидела в центре стола, лицом к нам. Золотисто-рыжие с огненным отливом волосы её были пострижены коротко, как у мальчика, и торчали во все стороны короткими остроконечными вихрами. Одета она была тоже как мальчик - в кожаные штаны с поясом и белую рубаху с короткими рукавами. Короче говоря, сторонний наблюдатель, не осведомлённый, что в этом доме собрались одни представительницы прекрасного пола, вполне мог бы решить, что видит перед собой мальчика-подростка.
- Какая разница? - Матильда лениво пожала плечиком. - Подумай сама, Берта, он ведь всё равно отсюда не выйдет. По крайней мере, человеком.
Берта не ответила. Ярко-зелёные глаза её без всякого страха, хотя и с некоторой озабоченностью, глядели прямо на нас. Блэйк, продолжая притворяться спящим, чуть плотнее сомкнул веки. Малинововолосая Матильда вновь чуть отхлебнула из своей чашки и воскликнула с негодованием:
Будучи смертным граф Оллистер де Сорбери слишком любил деньги и теперь в своей новой призрачной жизни вынужден расплачиваться за это. Уже сотню лет безвылазно обитает он в старинной заброшенной башне, работая пугалом для местных смельчаков, мечтающих присвоить себе его легендарный клад. Но всё переворачивается с ног на голову, когда в окрестностях Сорбери объявляется скрывающийся под личиной мирного странника злой чародей, занятый поисками невинной жертвы для одному ему известного тёмного ритуала.
Когда коварный барон Бальдрик задумывал план государственного переворота, намереваясь жениться на юной принцессе Клементине и занять трон её отца, он и помыслить не мог, что у заговора найдётся свидетель, который даст себе зарок предотвратить злодеяние. Однако сможет ли этот таинственный герой сдержать обещание, учитывая, что он... всего лишь бессловесное дерево? (Входит в цикл "Сказки Невидимок")
Эльф по имени Блик живёт весёлой, беззаботной жизнью, как и все обитатели "Огненного Лабиринта". В городе газовых светильников и фабричных труб немало огней, и каждое пламя - это окно между реальностями, через которое так удобно подглядывать за жизнью людей. Но развлечениям приходит конец, едва Блик узнаёт об опасности, грозящей его другу Элвину, юному курьеру со Свечной Фабрики. Беззащитному сироте уготована роль жертвы в безумных планах его собственного начальства. Злодеи ведут хитрую игру, но им невдомёк, что это игра с огнём!
Ну вот, наконец, добрались и до главного. Четвёртая книга – это апофеоз. Наконец-то сбываются мечты её героев. Они строят, создают то общество, ту среду обитания, о которой они мечтали. Люди будущего – новые кроманьонцы, полны энергии, любвеобильны, гуманны и свободны.
В сборник вошли двенадцать повестей и рассказов, созданных писателями с юга Китая — Дун Си, Фань Ипином, Чжу Шаньпо, Гуан Панем и др. Гуанси-Чжуанский автономный район — один из самых красивых уголков Поднебесной, чьи открыточные виды прославили Китай во всем мире. Одновременно в Гуанси бурлит литературная жизнь, в полной мере отражающая победы и проблемы современного Китая. Разнообразные по сюжету и творческому методу произведения сборника демонстрируют многомерный облик новейшей китайской литературы.Для читателей старше 16 лет.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
История одной ночи двоих двадцатилетних, полная разговоров о сексе, отношениях, политике, философии и людях. Много сигарет и алкоголя, модной одежды и красивых интерьеров, цинизма и грусти.
Роман Флоры Олломоуц «Серебряный меридиан» своеобразен по композиции, историческому охвату и, главное, вызовет несомненный интерес своей причастностью к одному из центральных вопросов мирового шекспироведения. Активно обсуждаемая проблема авторства шекспировских произведений представлена довольно неожиданной, но художественно вполне оправданной версией, которая и составляет главный внутренний нерв книги. Джеймс Эджерли, владелец и режиссер одного из многочисленных театров современного Саутуорка, района Национального театра и шекспировского «Глобуса» на южном берегу Темзы, пишет роман о Великом Барде.
Прозаик Эдуард Поляков очень любит своих героев – простых русских людей, соль земли, тех самых, на которых земля и держится. И пишет о них так, что у читателей душа переворачивается. Кандидат филологических наук, выбравший темой диссертации творчество Валентина Распутина, Эдуард Поляков смело может считаться его достойным продолжателем.