Внуки Колумба - [72]

Ия подбежала к полулежащему на траве Робису, сгребла за плечи и принялась трясти. Она была одновременно и растерянна, и напугана, и взбешена.

— Постой, Ия, не психуй, — Робис обнял жену и привлек к себе. — Надо подумать… Дьявольски интересная затея. Надо подумать обязательно!

— Роби, я прошу тебя… Казис, как тебе не стыдно!

Казис невозмутимо играл пустым стаканом.

— Посылают, Ия, добровольно, — сказал он. — Силой никто твоего Робиса не погонит. От всего завода командируют только трех человек.

— Я на твоем месте даже гордилась бы, — Вия хотела приласкаться к сестре. Ия сердито оттолкнула ее.

— Гордиться и все лето жить одной. Спасибо! Думаешь, Робису не надо отдыхать? Для чего мы вообще тогда сюда переехали? Один раз нам посчастливилось, но кто-то должен тут же сунуть палку в колеса…

— Для Робиса это большая удача, — сказал Казис, — а для завода большая необходимость.

— А сам ты поедешь?

— Нет, — Казис покачал головой, — не поеду.

— Чего же ты?

— Меня не посылают.

— Ах, тебя не по-сы-ла-ют! — засмеялась Ия. Резкий, очень высокий звук ее голоса как бы надломился, тупо оборвался и перешел в тихие всхлипы. — Тебя не посылают…

— Ну, брось, Ия. Не надо, — Робис приподнялся на колени и в поисках платка ощупывал карманы. — Ну что за глупости… Все будет хорошо.

— Нюни еще распусти, — проворчала Вия. Она не выносила слез.

Ия вытерла глаза и резко повернулась к Робису:

— Я хочу знать, что ты им ответишь?

Робис в раздумье пожал плечами.

— Трудно так сразу… Подумать надо.

— Да или нет?

— Мопедный конвейер… Это интересно… Он будет, наверно, раза в два подлиннее нашего…

Ия сложила руки на коленях и больше ни о чем не спрашивала. Она уже слышала ответ. Не первый день она знала Робиса.

Ия уставилась неподвижным взором на причудливо темневший на фоне ночного неба дом, который как будто подпирал крышей всю массу звезд, а на самом деле не доставал даже до верхушек деревьев. В этом томе еще не было занавесок на окнах, не висела ваза на шнурках и в кладовке не появились полки. Окна темные, комната пуста. Таким это все и останется. Еще ничего не построено, а уже рушится. Это не были развалины Колизея. Рухнула только маленькая мечта: семнадцать квадратных метров, не считая чердака. Над такими развалинами не рыдают…

Вначале, слушая Казиса, Липст позавидовал Робису: «Эх, вот бы меня послали!» Теперь он испытывал только жалость — бедная Ия! Какой у нее убитый вид! Нескладно заканчивался этот вечер. Было два счастья, они столкнулись, и вдруг родилось горе. Почему? Бедная Ия… Робис сидел, понурив голову, ему тоже не по себе. Тут даже не стоило докапываться, на чьей стороне была правда, потому что сама правда имела две стороны. Как роза — на одной ветке и цветок и шипы. И сорвать их можно только вместе.

«А если бы на месте Ии была Юдите, а на месте Робиса я, — подумалось Липсту, — что было бы тогда? Как поступил бы я? Что делала бы Юдите?» Липст так и не нашел ответа на эти вопросы. Настроение было окончательно испорчено. Он взглянул на часы. Робис сразу заметил это.

— Ты чего?

— Уже поздно.

— Вот чудак! Куда тебе торопиться?

Казис тоже посмотрел на часы:

— И правда поздно. Я своего добился — вечер испортил. Могу ехать домой.

Казис подал руку Ии.

— Это тебе удалось неплохо, — сказала она. — Благодарю…

Рядом с Ией стояла Вия.

— Надеюсь, мы едем все вместе? — спросил Казис.

Вия отрицательно покачала головой.

— Нет. Я останусь ночевать здесь. Казик, пройдемся немножко…

Они отошли вдвоем в сторону и обменялись несколькими фразами, не предназначавшимися для посторонних ушей. «Казик» называла его Вия… Липст всем пожал руки.

— Дорогу знаешь? — спросил Робис.

— Не беспокойся. Можешь идти спать.

— До свидания, Ия, — прощался Казис. — До свидания, Робис! До свидания, Вия! До утра!

Робис помахал рукой:

— Утро вечера мудренее.

Ия помахала тоже. Липст не мог разглядеть ее лица. Голова Ии была опущена.

Поезда долго не было. По ярко освещенной платформе прохаживались запоздалые пассажиры. Вдали светились зеленый глаз светофора и огоньки стрелок. За железной дорогой в доме отдыха гремела радиола.

— Ия еще разок умом пораскинет и поймет, — сказал Казис.

Липсту не хотелось говорить на эту тему. Он вспомнил, что еще ничего не сообщил Казису о переходе в инструментальный, и теперь коротко пересказал дневной разговор с Мерпелисом.

— Что ж, хорошо, — сказал Казис. — Я только не понимаю, почему в инструментальный? Ты ведь мечтал одно время об экспериментальном.

Хотя эти слова были произнесены самым дружелюбным тоном, тем не менее Липста они задели.

— Одно время мечтал, — нахмурился он, — а теперь передумал. Для меня самое важное — выучиться на токаря. Разве имеет значение, в каком цехе?

— Все-таки. Ну, раз ты уже передумал…

У Липста было такое чувство, будто он убегал, а Казис преследовал его. Он мчался что было мочи, но убежать не мог. Схвачен! Сознание этого вызвало чувство стыда, а стыд перешел в упрямый вызов.

— Да, — сказал он, резко поворачиваясь к Казису. — Я хочу больше зарабатывать. Хочу честно работать там, где лучше платят. На нашем же заводе. Разве этого надо стыдиться? Не все ли равно, в каком цехе работать?