Внуки Колумба - [44]

Липст постоял, пока машина не скрылась вдали, и посмотрел на часы. Половина второго! Идти на трамвайную остановку уже не имело смысла. Липст поднял воротник, сунул руки в карманы пальто и пошел домой.

Бровь болела, однако настроение Липста постепенно поднималось. «Ничего, выздоровеет Угис, — рассуждал он. — Главное — кости целы».

Перебирая в памяти события сегодняшнего вечера, Липст повеселел. Взять хотя бы встречу с лейтенантом. Чем плохой номер? Наивный старикан! Там, в милиции, Липста даже зло взяло на него, а теперь хотелось смеяться на всю улицу.

В случае с рецидивистами юмора было меньше, но и тут патрулю, надо сказать, повезло. Свистка испугались! Как там сказал Угис:

— Ступайте домой, уважаемые граждане.

И Вия, кажется, добавила:

— Тихонько, на цыпочках…

Липст представил, как четыре громилы пойдут домой на цыпочках, и окончательно развеселился. Потом пришла в голову вовсе нелепая мысль: а что, если бы с ними была еще и Юдите! А впрочем, почему бы и нет? Ведь пошли же Ия и Вия…

Эта идея оказалась счастливой находкой, и он тут же дал волю воображению: представил, как храбро бьется с хулиганами, чтобы защитить Юдите, слышал, как Юдите восхищается им, ощущал ее пальцы на расшибленном лбу.

Однако вскоре Липст одумался и стал себя ругать. Идея была идиотской до предела. Шутки шутками, дело-то все-таки опасное… Нельзя забывать про забинтованную голову Угиса. Как он посмел хотя бы в мыслях допустить, что Юдите могла подвергнуться опасности? И разве можно сравнивать Юдите с Ией и Вией, которые в замасленных комбинезонах вкалывали у конвейера наравне с мужчинами, а до этого работали на железной дороге — выгружали вагоны с песком и таскали рельсы… И вообще, кого можно было сравнить с ней?

Юдите… Юдите…

«Каким нищим я был еще вчера, — думал Липст, — и как богат сегодня!» Душу до краев переполняла нежность, и, кажется, даже дышать от нее стало трудно. Липст глубоко вздохнул. Он поглядел на небо. От этой красоты, от беспредельной радости захотелось кричать во все горло.

«Это тоже Юдите, — думал Липст. — Разве я когда-нибудь раньше смотрел на небо? Разве раньше я видел что-нибудь выше козырька кепки?»

Липст вслушался в ночную тишь. Она была холодной и прозрачной, ее можно было пить, как родниковую воду.

«Это Юдите, — думал Липст. — Разве когда-нибудь раньше я слышал тишину?»

Липст поглядел по сторонам. Куда его занесло? Ну и чудеса! Он шел вовсе не домой. Эта улица вела к дому Юдите. Бессознательно и незаметно он повернул и двинулся туда, куда его так неудержимо влекло.

Он в растерянности остановился. Надо было идти домой. Полседьмого он должен встать.

Липст стал смотреть в ночное небо. «Если упадет звезда, я сейчас же пойду домой», — решил он. Звезда упала, но Липст не двинулся с места.

До дома Юдите десять минут ходу. А если пойти? Только на одну минутку! Только взглянуть. Быть может, в окне Юдите горит свет. Возможно, она еще не спит, подойдет к окну и выглянет на улицу…

«Липст, ты совсем спятил! Ты же встретишься с ней в субботу».

«Но ведь только пойти и посмотреть, нет ли света в ее окне…»

«Липст, ты сумасшедший. Что это тебе даст?»

«Только на одну минутку…»

Идея эта захватила Липста с такой силой, что он больше не мог ей противиться. Она сверкнула молнией, что тушит своей яркостью все другие огни. Он больше не колебался. Больше не думал. Побежал.

Окно Юдите было темным. Лишь уличный фонарь, качаясь на ветру, отбрасывал зыбкую тень на белую занавеску.

«Ну, конечно, темно, — думал Липст, — как же иначе? Юдите спит. Ночь ведь. Я увижу ее в субботу. И мы пойдем на карнавал… Карнавал… Какое замечательное слово! Юдите, Юдите… Карнавал… Юдите…»

Осторожно, словно боясь потревожить сон Юдите, Липст подошел к парадному и положил ладонь на металлическую ручку. Она была теплая. Кто-то недавно согревал ее. Как хорошо знал он эту ручку! Он тоже грел ее теплом руки, когда они стояли тут с Юдите, оттягивая миг прощания.

Липст не испытывал разочарования. Ему было хорошо. Казалось, будто грудь ширится, наполняется и медленно распахивается настежь.

«Липст, — сказал он себе, — какой же ты счастливый! Ты хоть сам-то понимаешь это?..» Он еще раз посмотрел на окно Юдите и пошел.

Он шагал и улыбался. Было темно. Улыбку видели лишь месяц и звезды. Он принялся тихонько напевать.

В парадном сидел заспанный ночной сторож.

— И черт их знает, когда они только спят… — мрачно проворчал человек в тулупе.

Липст отпер дверь и осторожно переступил порог. Нога за что-то зацепилась и под аккомпанемент адского грохота он полетел на пол. Вместе с ним, казалось, рушились пять железных крыш и разгружались десять самосвалов с металлоломом.

В тот же миг в дальнем конце коридора открылась дверь, и в ослепительном луче света, точно из орудийного ствола, вылетела снарядоподобная фигура мадемуазель Элерт.

При виде Липста на ее отвислой нижней губе застыла приторно-сладкая улыбка.

— Ах, боже, это вы, Липст! — всплеснула она руками.

Липст оглянулся. Рядом с ним валялось опрокинутое корыто, специально поставленное поперек коридора напротив входной двери. Липст вскочил на ноги.

— Нет, — сказал он. — Я уголовник Зелтыни.