Внучка императора - [8]
«Я могу войти?», — прошелестело в сознании.
Конечно, заодно и оценишь, достойна ли твоя дочь предстать перед семьёй в таком виде. Как бы ни храбрилась, но моды местной не знаю. Нет желания стать «белой вороной» в серебристом платье в глазах местного общества.
Дракон замер в дверном проёме.
— Ну как?
— Ослепительно! Ты будешь самая красивая на этом приёме, — и он протянул мне шкатулку, размером как стандартный лист писчей бумаги, обтянутую черным бархатом.
— В таких бриллиантах, конечно же, ослеплю всех, — ахнула я, открыв коробку. — Не слишком много? Еще и диадема. Обязательно все надевать?
— Да. Диадема тебе по статусу положена, — отец мягко притянул меня к себе и нежно поцеловал в лоб.
Потом отстранился, внимательно рассматривая, продолжил:
— Хорошо, что так всё случилось. Впервые увидев тебя, я потянулся к искренности, отзывчивости и смелости, которые ты излучала. Дрожа от страха, отстаивала интересы чужого мира, не будучи уверенной в победе. Даже отказалась вернуться домой, не желая бросать в беде новых друзей. Моя маленькая храбрая девочка с верным сердцем. Наверное, по сути своей ты всегда была драконом. Я же в самом начале не понял, что чувствовал к тебе нежность отца, а не влюблённость.
Мы ходили по залу от одной группы родичей к другой. Чужих, как я поняла, на этом приёме не было. Мужчины и женщины приблизительно одного возраста — от тридцати до сорока человеческих лет — раскланивались друг с другом, сдержанно переговаривались. Но торжественная часть церемонии не начиналась. Ждали кого-то важного. Над залом прокатился мелодичный звук, похожий на тот, какой звучит в аэропортах и на вокзалах, предупреждая о важном сообщении.
— Император Драконниды Тесшас вар Фламери Алый!, — торжественно объявил кто-то, и все поклонились, прижав правую руку к левому плечу.
— Вар Фламери?! Он тебе кто? Отец или брат?, — склонившись в поклоне, как все, спросила я у Рактия.
«Цыц!, — рявкнул мне в сознание папочка. — Имей почтение к императору… Отец».
Отпустите меня домой, пожалуйста! Я не умею быть внучкой монарха.
Мне отца-дракона за уши хватит, а дед-император — это явный перебор.
Глава 5.
Дракон галантно протянул руку и повел к возвышению, где уже ожидал нас сурового вида мужчина лет семидесяти.
«Сколько тебе оборотов?», — спросила я у Рактия, пока мы шествовали к императору.
«Шестьсот девяносто три».
«А деду?»
«Императору тысяча триста».
«Хорошо выглядит».
«Спасибо… ээээ… внучка!», — вмешался в наш беззвучный диалог посторонний голос.
Вот как есть гады! Хоть бы какое-то уважение имели к личному ментальному пространству. Я же не пытаюсь к ним в сознание лезть.
«Хочешь?, — дед, не стесняясь, читал меня, как открытую книгу. — Могу предоставить такую возможность после приёма».
Я представила тысячелетние залежи знаний, эмоций, впечатлений, воспоминаний и ответила:
«Ни за что!»
— Леди, лорды, имею честь представить вам мою дочь по крови леди Аг'пию вар Фламери и прошу милостиво принять в семью, — начал свою торжественную речь папочка.
И тут в зале выключили свет. Стало абсолютно, непроглядно темно, потому что не было окон и свет трёх лун не мог помочь рассеять тьму. Родичи заволновались:
— Включите свет!
— Кто-нибудь, создайте освещение — у меня магия заблокирована.
— И я не могу ничего сделать.
— Дверь закрыта!
— Что за глупые шутки?
И еще какие-то вопросы и реплики, которые возникают в неожиданных ситуациях в толпе. Я дернула отца за руку:
— У тебя тоже нет магии?
— Нет.
— А у деда?
— У императора, — настойчиво поправил меня Рактий.
— Тоже нет, — ответил вар Фламери-старший. — И можешь называть меня дедом, девочка. Мне нравится.
Гомон голосов растерявшихся драконов вновь перекрыл мелодичный звук, предшествующий объявлениям, и сразу после него я услышала усиленный и слегка искажённый динамиками голос Вол'ли:
— Леди и лорды, советую сохранять спокойствие и выполнять наши указания и команды. Ваша магия блокирована, а мы вооружены сингуляторами…
— Приг'гирх!, — пробормотал папочка, и я услышала явный звук подзатыльника.
— Не ругайся при ребёнке!
— Что такое сингулятор?
— Это плохая вещь, девочка, — как-то устало ответил дед. — Им уничтожают материю.
Тем временем моя бывшая помощница продолжала вещать:
— Сейчас мы откроем двери и включим свет, чтобы император мог подписать отречение в пользу признанца Мак'кия…
«А это кто?», — ментально спросила отца.
«Помнишь, обед нам накрывали? Распорядителя зовут Мак'кий».
«…», — подумала я и присела, чтобы не получить подзатыльник.
Двери открыли и даже включили свет до полусумрака — смутьянам комфортно, а мнение драконов, похоже, их больше не интересует. В зал начали заходить мятежники с устройствами, похожими на большие фонарики. Они окружили зал по периметру, направляя на нас оружие. Меня удивляло поведение драконов — повстанцев было меньше, физически они слабее, но никто в зале не сделал попытки броситься в бой. Похоже, вечная жизнь исключает самопожертвование и героизм. Человеческий век короток, но сколько людей отдавали его во имя благих и не очень целей. И на память пришли слова:
«Призрачно все в этом мире бушующем,
Есть только миг, за него и держись.
Вот так живёшь-живёшь, а потом "бац!" и в поход захотелось. Упитанной козой по горам поскакать, депрессию начинающуюся затоптать. Теперь расплачиваюсь…
Когда говорят, что очнувшись в незнакомом месте, думаешь, что это сон, не верьте. Это как надо не знать себя, свое тело, свою жизнь, чтобы не понять, что ты не в собственной кровати и даже не в собственной квартире? Тельце новое мне досталось — обнять и плакать. Отроковица лет двенадцати: худа, смугла и вдобавок нема. Ни спросить, ни попросить, ни спеть жалостливо не смогу. Еще и нага, как Ева в раю. И что мне делать, как жить? Но выбора нет. Я выхожу в новый мир. Кто не спрятался, я не виновата. Сами бойтесь, а мне и без вас страшно. С сердечной благодарностью за редактуру, моей обожаемой L-Miras.
Радуга — это прекрасное природное явление, которым любуются издали. Когда же ты вынуждена жить в таком мире, картинка уже не кажется такой замечательной. Хорошо, что друзья рядом и всегда помогут. И ты им тоже. Ах, где мой уютный домик у моря?
Где я и где военное училище? Пусть и иномирское. Не умею я ходить строем. Лучше кофе с печеньками попью с кастеляном. Эх, знать бы, чем мне это обернётся, лучше бы на плацу маршировала…
© «Баба-Яга против!» Против того, чтобы зараза прагматизма, занесённая из другого измерения, погубила мир сказок и чудес Дремлесье, благодаря существованию которого мы помним «Репку» и «Курочку Рябу», «Финиста — Ясного Сокола» и «Василису Прекрасную», учимся добру, благородству и вере в чудеса. А ведь хотела тихо отсидеться…
Ад для меня — это не жаркое пламя под котлами с кипящей смолой. Это ледяной ветер в торосах и бессилие…
История Хенга, сотника Ханьской империи эпохи Древнего мира, начавшего жизненный путь крестьянином. Хенг не подозревает о своих скрытых способностях, но однажды становится одним из участников большой Игры под названием «Останется только один». Но не всё просто и очевидно. Обычный житель Древнего мира поверил бы в стандартную байку для новых Игроков, но не двуживущий — редкий участник Игры. Он докапывается до правды и не собирается играть по правилам Игры, но на его мнение всем фиолетово…
Николай, обычный подросток из необычной семьи. Из-за странного стечения обстоятельств попадает в другой мир, где попытается найти свое место и обрести простое человеческое счастье. Но подойдет ли оно ему? Примечания автора: Автор новичок и это его первое произведение. В произведении намеренно используется скудное описание, чтобы читатель сам представлял мелкие детали, погружаясь глубже в повествование.
Писатель-фантаст Михаил Евгеньев видел сны о жизни чародея Костóнтиса. В один из дней маг оказался в другом мире, а сам Михаил вынужден был принять управление телом на себя. С тех пор его звали Мих-Костóнтис. Вселенец в попаданце оказался на иной планете, где люди до сих пор воевали холодным оружием. Тут имелись порталы, через которые иногда приходили демоны. Для того чтобы выжить в непростых условиях, Михаилу пришлось вспомнить то, чему его учил постановщик трюков каскадеров и не только он…
В одной далекой-далекой галактике появился один свежерожденный клон. Правда несколько несвойственного для данной галактики типа. Да и создатель клона эту далекую-далекую недолюбливает, да и в целом — все вышло странно и не так.
Меня зовут… нет, не так. У меня много имен — в каждом народе и на каждом Небе меня называют по-разному. Вспомнить все свои имена невозможно, зато одно имя является для меня родным. Азраиль. Меня зовут Азраиль… и я когда-то был Богом. Точнее, человеком, что по силе своей достиг уровня семи Богов. Но я был наивен, когда верил в святость Богов. Наивен и глуп, и потому поплатился. Детьми, силой и всем, что ценил. Но теперь я другой. И пришло время создать своё Небо.
Замыслы Великой Вселенной неисповедимы. Сбросив с мостика в пещерный провал, она без устали посылает меня в разнообразные миры не то в роли миротворца, не то разрушителя планов, которые идут вразрез с её невероятными задумками. Мои планы тоже рушатся. Хотела отсидеться у дедушки в Учебке, ан нет. «Труба трубит», и я вновь шагаю в портал, который приведёт меня в незнакомый мир, к встречам и старым друзьям.