Вне подозрений - [48]

— К сожалению, — сказала мисс Кэннон, — следы в пыли стерли.

— К счастью, — отозвался доктор Фелл, — полиция сфотографировала их при первом же осмотре комнаты.

Порывшись во внутреннем кармане пиджака, в котором, вероятно, было достаточно старых писем, чтобы наполнить ими коробку из-под обуви, доктор Фелл достал мятую глянцевую фотографию и подержал ее перед глазами Люсии.

— Все так, как говорила Агнес! — заявила она. — Хвостик — продолжение вертикальной линии.

— Вам о чем-нибудь говорят эти рисунки?

— Нет.

— Тогда давайте перевернем фотографию, — предложил доктор Фелл.

Он сделал это, и Люсия вскрикнула.

— Господи, они выглядят как христианские кресты!

— Вот именно! — Доктор Фелл спрятал снимок в карман. — Как мы помним, на стене этой комнаты висело распятие из слоновой кости. Кто-то с усмешкой смотрел на него, опуская в графин яд, и несколько раз нарисовал в пыли в качестве комментария символ всех дьявольских культов — перевернутый крест Сатаны!

Трость доктора Фелла вновь стукнула по иолу.

— «Опуская яд в графин», — повторила Люсия.

— Да. Очень важная деталь.

— Вчера вечером… — голубые глаза Люсии искали новые опасности, — вы задали мне два вопроса и сказали, что они очень важные. Вы спросили, ссорилась ли я с тетей Милдред Тейлор из-за религии. А я ответила, что она говорила о католической церкви.

— Вы уверены? — осведомился доктор Фелл.

— Конечно, уверена! И выглядела она при этом очень странно. Могу повторить ее слова: «Какую радость ты бы познала, дорогая, обратившись к старой религии!»

— «К старой религии!» — с удовлетворением повторил доктор Фелл. — Это уже лучше! Я так и думал!

— Неужели вы имеете в виду…

— Такое название дают культу антихриста многие его поклонники, — объяснил доктор. — Что касается второго важного вопроса, который я вам задал и убедился в вашей невиновности, когда этот вопрос вас вроде бы озадачил… Слушайте!

Невесело усмехнувшись, доктор Фелл поднял седеющую голову, отяжелевшую под грузом знаний, и посмотрел по очереди на каждого из четырех человек, окружавших его.

— Позвольте напомнить вам одну маленькую историю, — снова заговорил он. — Вы все ее знаете. Она была напечатана в доброй половине школьных учебников и прочитана в большинстве стран. Но ни авторы, публиковавшие ее, ни читатели, ее запоминавшие, не имели ни малейшего понятия о том, что она в действительности означала.

История эта произошла в период царствования Эдуарда III, в XIV веке. Некая леди (в большинстве версий она идентифицирована как графиня Солсбери) танцевала на придворном балу, устроенном королем. Во время танца она уронила подвязку и смутилась. Король Эдуард тут же подобрал подвязку, прикрепил ее на собственной ноге со словами «Honi soit qui mal у pense» и после этого инцидента основал орден Подвязки — высший рыцарский орден во всей Европе.

Доктор Фелл насмешливо чмокнул губами под разбойничьими усами.

— Интерес этой маленькой истории заключается не в том, правдива ли она или отчасти легендарна. Но за прошедшие века она утратила свой подлинный смысл. Уверяю вас, требовалось куда большее, нежели потерянная подвязка, чтобы шокировать даму. Подобный инцидент мог вызвать легкое смущение разве что при королеве Виктории. Ныне любой ребенок может перевести с французского фразу «Honi soit qui mal y pense» — «Стыд тому, кто дурно об этом подумает». Но какие дурные мысли это могло вызвать?

Однако король Эдуард знал, что так потрясло леди Солсбери и испугало гостей. Его сообразительность, как указывает мисс Марри,[35] вероятно, спасла ей жизнь. Ибо подвязка, тогда используемая как веревка, тесемка или шнурок…

Люсия Реншо встала и с присущей ей интуитивной грацией отошла назад на несколько шагов, прижав ладони к щекам.

— Продолжайте! — поторопил Патрик Батлер.

— Подвязка была знаком ведьмы. Она символизировала существо, погрязшее в разврате и убийствах, постоянно маячившее на фоне грозового неба Средневековья. А красная подвязка обозначала главу шабаша, председательствующую на нечестивых сборищах и наиболее близкую к особе — обычно мужского пола, — выступавшей в роли Сатаны.

На слушателей повеяло холодом, как будто белесая лампа перестала излучать тепло и мертвая миссис Тейлор присоединилась к группе.

— Да, можете глазеть на меня! — с вызовом произнесла Люсия. — Я уже больше года надеваю подвязки, и даже носила их вчера вечером.

Доктор Фелл тяжко вздохнул.

— Рад, что вы сказали это, мэм, — проворчал он, снова помрачнев. — В ящике вашего туалетного стола полиция обнаружила…

— Да, конечно! Вот почему я так испугалась, когда Агнес сообщила мне, что они обыскивали дом.

— Нет-нет! — Доктор Фелл сердито покачал головой. — Они искали нечто более важное, чем пять пар красных подвязок. Но почему вы солгали мне вчера вечером?

— Потому что я не знала, что они означают! В ваших устах это звучало так таинственно и многозначительно, что я испугалась, благодаря… можете назвать это инстинктом! Дик заставлял меня делать это.

— Ваш муж заставлял вас носить подвязки?

— Да. Это казалось шуткой, но за ней что-то крылось. Дик часто спрашивал: «Моя дорогая надела свои украшения?» Он всегда называл подвязки «украшениями» и смеялся при этом. Я ни разу не могла угадать, когда ему придет в голову задать этот вопрос.