Вне игры - [7]
Любовь… Странное это состояние души. Неподвластное никакому описанию. Кто-то называет это болезнью. Кто-то снимает фильм под названием «Анатомия любви». Некоторые считают любовью влечение полов. Кто-то готов постоянно влюбляться, а кто-то так и не сумел никогда испытать это чувство. Печален путь человека, не познавшего любовь. Для меня же это дар Божий. Я благословляю каждый день, наполненный любовью. Любовь — это вдохновение! Слышите: вдох-новение, то есть дыхание жизни, каждую секунду новое. Обновляющее душу, без которого невозможна сама жизнь. «Умри, но не давай поцелуя без любви!» Помните это знаменитое выражение, столько раз многими осмеянное и попранное? Но ведь поцелуй без любви полон яда! Он опустошает и убивает душу. Я впитала в себя эту заповедь вместе с кровью моих родителей. Я так жила, я так живу и буду жить до последнего вздоха… Душа моя полна любви! Господи, спасибо Тебе за то, что Ты наделил меня этим бесценным даром, этой Великой Тайной.
А как же в Театре, в кино? Как быть там, когда целуешь, и не только целуешь, нелюбимого человека? Как быть там? Ведь приходится изображать любовь во всех её иногда гнусных проявлениях. «А вы по-настоящему целуетесь? А вы как там, в постели… по-настоящему?» — часто спрашивают зрители. А действительно, как это мы там? Вот я и сама задалась этим вопросом. Ведь у меня есть муж, семья. Я люблю их искренне и беззаветно. Но что же это я делаю там, на сцене, с абсолютно чужим мужчиной? Причём тоже так искренне и совершенно, что никто и усомниться не может в подлинности моих чувств. Ну как же, скажете вы, — игра. Это просто актёрская игра. И чем талантливее актёр, тем виртуозней он может обмануть зрителя. А в чём, собственно, состоит этот обман? Да и является ли это в прямом смысле обманом? Все эти вопросы я задала самой себе и пришла к удивительному выводу. Нет! Не обманываю я зрителя, когда люблю своего партнёра. Я и вправду его люблю, как бы он ни был мне неприятен в жизни. Но на сцене ведь это не он, а совсем другой человек. Да и я уже не совсем я. Разве я могла бы поступить так, как моя героиня? Разве я могла бы сказать такие слова? Или даже так одеться. Нет, никогда. Но мне надо в неё перевоплотиться, буквально «влезть в её шкуру». Влезть в шкуру, но со своей душой. И из неё, из этой души, лепить другого человека. То есть моя душа становится материалом для создания другого образа. Дух преображается в материю, из которой кроится новый персонаж? Значит, все мои героини создаются по моему образу и подобию и живут как бы отдельной от меня жизнью, в то же время пребывая в моём теле и используя мою душу? Вот это да! То есть типичное раздвоение личности. Вот почему церковь считала и считает лицедейство грехом. Но мы, веками презираемые и гонимые, продолжаем упрямо выходить на подмостки и играть, играть, преображая жизнь в игру, а игру делая подобием жизни.
Вдруг почему-то пришло сравнение с пауком. Оно уже приходило мне в голову в связи с сочинением стихов. И вот сейчас опять, даже более явно. Ведь паук берёт свою нить из себя, как бы из глубины собственного «я», плетёт свою сеть, мечтая поймать в неё наживу. А актёр плетёт тонкую сеть игры, чтобы поймать в неё зрителя. Вот оно! Зритель становится некоей наживкой. И впрямь, Театр умрёт, если его не будет питать зритель. Да и актёр умрёт без этой подпитки, без игры. А вот интересно, как зритель? Будет ли он спокойно жить без Театра? Много раз уже объявляли о том, что Театр умер. Но, как оказалось, поторопились. Да здравствует Театр!
Но актёру без игры «кранты»! Он уже «подсел» на эту игру, как на иглу. Главное — это получить роль. Он бежит в театр к доске приказов и, затаив дыхание, вглядывается в распределение ролей в новой пьесе. И не дай господь, если его там нет! Это удар! Удар в сердце, удар по самолюбию, сомнение в профессиональной пригодности. Актёр, не получивший роль, ощущает это, как плевок в лицо. И мало кому удаётся с достоинством принять этот факт. Не злобствовать в адрес «счастливчиков», не ёрничать, не выяснять причины у начальства, не желать никому зла. А просто выплакать всё в подушку или напиться. И снова ждать, бесконечно ждать, когда попранная справедливость восторжествует.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Русского писателя Александра Грина (1880–1932) называют «рыцарем мечты». О том, что в человеке живет неистребимая потребность в мечте и воплощении этой мечты повествуют его лучшие произведения – «Алые паруса», «Бегущая по волнам», «Блистающий мир». Александр Гриневский (это настоящая фамилия писателя) долго искал себя: был матросом на пароходе, лесорубом, золотоискателем, театральным переписчиком, служил в армии, занимался революционной деятельностью. Был сослан, но бежал и, возвратившись в Петербург под чужим именем, занялся литературной деятельностью.
«Жизнь моя, очень подвижная и разнообразная, как благодаря случайностям, так и вследствие врожденного желания постоянно видеть все новое и новое, протекла среди таких различных обстановок и такого множества разнообразных людей, что отрывки из моих воспоминаний могут заинтересовать читателя…».
Творчество Исаака Бабеля притягивает пристальное внимание не одного поколения специалистов. Лаконичные фразы произведений, за которыми стоят часы, а порой и дни титанической работы автора, их эмоциональность и драматизм до сих пор тревожат сердца и умы читателей. В своей уникальной работе исследователь Давид Розенсон рассматривает феномен личности Бабеля и его альтер-эго Лютова. Где заканчивается бабелевский дневник двадцатых годов и начинаются рассказы его персонажа Кирилла Лютова? Автобиографично ли творчество писателя? Как проявляется в его мировоззрении и работах еврейская тема, ее образность и символика? Кроме того, впервые на русском языке здесь представлен и проанализирован материал по следующим темам: как воспринимали Бабеля его современники в Палестине; что писала о нем в 20-х—30-х годах XX века ивритоязычная пресса; какое влияние оказал Исаак Бабель на современную израильскую литературу.
Туве Янссон — не только мама Муми-тролля, но и автор множества картин и иллюстраций, повестей и рассказов, песен и сценариев. Ее книги читают во всем мире, более чем на сорока языках. Туула Карьялайнен провела огромную исследовательскую работу и написала удивительную, прекрасно иллюстрированную биографию, в которой длинная и яркая жизнь Туве Янссон вплетена в историю XX века. Проведя огромную исследовательскую работу, Туула Карьялайнен написала большую и очень интересную книгу обо всем и обо всех, кого Туве Янссон любила в своей жизни.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Если человек родился, нужно хотя бы прожить жизнь так, чтобы поменьше было совестно. О том, чтобы вовсе не было стыдно, не может быть и речи. Обязательно есть, за что стыдиться: потакал страстям… Ну нет в тебе Отца Сергия — не ночевал он никаким образом — палец же себе не отсечешь за то, что возжелал. Потом начинаешь мучиться: зачем мне это было нужно? У Канта есть дивная запись: мочеиспускание — единственное наслаждение, не оставляющее укоров совести. Все остальные… Нажрался. Зачем? Напился. Зачем? Любовные связи.