Вне игры - [31]

Как-то я поехала к девочкам на Трифоновку. Пока мы сидели в комнате, весело болтая, кто-то вдруг серьёзно сказал: «Вика, а знаешь, как Колька Волков в тебя влюблён, у него даже твоя фотография есть, где вы с ним на пляже».

— Откуда? — удивилась я. — Мы с ним нигде никогда не были. Что за чушь!

— А ты пойди к нему, она у него на стене висит.

Что говорить, конечно, я была страшно заинтригована и тут же пошла по коридору в комнату, где жили Коля с Юрой. Увидев меня, ребята пришли в восторг и сразу решили побежать за вином. Я сгорала от любопытства и поэтому согласилась, чтобы Юра пошёл в магазин. Мне важно было остаться с Колей наедине. Когда дверь за Юрой закрылась, я без дальних слов спросила Колю:

— Слушай, у тебя, говорят, есть моя фотография? Покажи, а?!

Он достал из тумбочки фотографию. Я оторопела. На ней я стояла вполоборота на берегу моря, а рядом был… Коля. Это был какой-то сюр. Я решила, что у меня, возможно, провал в памяти. Ведь я столько раз бывала на море, может быть, мы действительно где-то познакомились с Колей, а я просто это забыла?! Я в панике разглядывала фотографию со всех сторон, пытаясь найти ей хоть какое-то объяснение. На пляже была я! Я хорошо узнала свою фигуру, причёску, и хотя лицо было как бы вполоборота, но я всё равно не могла отделаться от этого наваждения. Можно было, как говорится, божиться на иконе, что это моя фотография…

Неожиданно я внимательно пригляделась к купальнику… Стоп! Никогда у меня не было купальника такой расцветки!

— Коля! — взмолилась я. — Объясни мне, кто это там, на пляже, с тобой!

Он засмеялся. Фокус удался.

— Это моя бывшая жена, вы с ней очень похожи, ну не лицом, а фигурой, движениями, всей повадкой.

Господи! Вот это да! А я думала, что просто схожу с ума. Я ведь сама вижу, что это я, но понимаю умом, что этого не могло быть. Тут и Юра Волынцев вернулся с вином, и мы весело отпраздновали разрешение Колиной загадки. Возможно, это совпадение и было толчком такой нежной влюблённости Коли в меня. Все годы нашей учёбы мы сохраняли тёплые чувства друг к другу, и я часто ловила на себе его немного грустный взгляд.

Потом у каждого началась своя жизнь, и я с радостью наблюдала за ним уже как зритель. Он был незабываем в спектакле «Женитьба» по Н. В. Гоголю в постановке А. В. Эфроса. Он много играл в театре и снимался в кино. Словом, был, как говорят, «востребованным артистом». А потом спустя много лет я увидела его в антрепризе в компании с его женой О. Волковой и с С. Юрским. Я была просто потрясена игрой всей этой троицы, но особенно Николаем Волковым. И неожиданно судьба подарила мне ещё одну встречу с ним. Глубокой осенью, под проливным дождём я вскочила в отъезжающий трамвай у Чистых прудов и буквально лицом к лицу столкнулась с Колей. Мы оба так обрадовались этой встрече, что торопливо стали что-то говорить, почти не обращая внимания на слова, а только вглядываясь в глаза друг друга. Он ехал на спектакль в театр «Современник», я тоже куда-то спешила.

— Давай обязательно увидимся, — без конца повторяли мы, — обязательно! — Он спрыгнул с трамвая, и я последний раз в жизни увидела этот нежный, чуть грустный взгляд.

Есть памятные даты.

Есть страшные слова.

Уходят, как солдаты

На фронт, мои года…

Никто не возвратится,

Все замертво падут.

На поле брани птицы

Остаток дней склюют.

И лишь на чёрном камне,

Как траурный венец,

Останутся на память

Начало и конец.

И в прочерк между ними

Вместится вся судьба.

Какими же пустыми

Окажутся слова!

* * *

После всех вступительных экзаменов в театральное училище им. Щукина мы должны были пройти собеседование. Оно проходило в кабинете нашего тогдашнего ректора Б. Е. Захавы. И хотя мой папа, когда я ещё училась в школе, принёс мне вышедшую тогда в свет книгу «Режиссёрские уроки Вахтангова» и я с интересом прочитала её, но всё же мне было страшновато. Ведь впервые в жизни надо было говорить о профессии, о методе Е. Б. Вахтангова, о знаменитом спектакле «Принцесса Турандот», ставшем эмблемой театра Вахтангова. Нас вызывали в кабинет ректора группами. Мы ещё не все были знакомы между собой, а потому некоторые абитуриенты стояли кучками, вполголоса переговариваясь, а кто-то просто одиноко переминался в коридоре. Наконец вызвали и меня. Вместе со мной в кабинет вошли ещё несколько мальчиков и девочек. Одну из них я увидела впервые, и это первое впечатление врезалось в мою память, как яркая цветная фотография. Незнакомая девочка была одета в синее платье, на голове весело торчали два синих банта, а на детском лице, с капризным изгибом губ, светились огромные синие глаза. Борис Евгеньевич тоже сразу обратил на неё внимание и когда все уселись, обратился именно к ней.

— Расскажите мне что-нибудь о Евгении Багратионовиче Вахтангове.

Два банта вздрогнули, синие глаза стали ещё круглей:

— Что рассказать? Я не знаю…

— Ну, что-нибудь о его методе работы. Вы слышали о спектакле «Принцесса Турандот»? — продолжал спрашивать Захава, внимательно глядя на девочку.

— Нет, — синие глаза заморгали и с недоумением уставились на ректора.

Мы сидели не шелохнувшись, с интересом наблюдая за этой сценой.