Вместе с комиссаром - [66]
Архип понравился Егору своими откровенными разговорами. Давно уже так открыто никто с ним не говорил. Да, видно, и душа у него широкая: первым вынул свою поллитровку. Правда, закусывать у него было нечем, кроме луковицы да куска черствого хлеба, пришлось расщедриться Егору.
В Оршу приехали поздно. Егор был рад, что познакомился с Архипом. Учреждения, нужные ему, уже закрыты. Куда бы ему податься на ночевку? Пришлось бы, видно, маяться всю ночь на вокзале. А так он идет со своим новым другом к нему домой, и когда тот заметил, что не помешало бы чего-нибудь прихватить с собой, Егор без особых колебаний забежал в магазин и купил целый литр. В кармане еще оставалась двадцатипятирублевка, этого хватит на обратный путь. А там — и он счастливо вздохнул — не будет он больше считать мелких бумажек.
Архип привел Егора в покосившийся барак на окраине. Там, в конце полутемного коридора, щелкнул какой-то отмычкой, завел к себе. Квартира Архипа состояла из одной комнаты — неуютной и неприбранной. Из мебели — кровать, застланная, старой, серой дерюжкой, столик, две табуретки. На столике стояла пустая бутылка, два стакана, лежал зачерствевший ломоть хлеба и недоеденный соленый огурец.
— Как видишь, квартира у меня холостяцкая, как я тебе говорил, — пытался пошутить Архип. — Но ничего, переночуешь, все не на улице. А пока что — давай по одной!
И они начали свою вечернюю трапезу, пристроившись у раскрытого Егорова сундучка и новой поллитровки. А когда за дружеской беседой прикончили и вторую, повалились, не раздеваясь, вдвоем на кровать.
Когда утречком Егор проснулся, Архипа уже не было. Может, пошел на работу, — подумал он. Мало ли что говорил, будто в отпуску. А может, отправился за новым подкреплением, хотя Егор и сказал, что утром будет занят — у него же дела. Проверив, что мешочек по-прежнему висит на груди, успокоился. Но когда пощупал карман, так и затрясся: не было двадцатипятирублевки… Последняя бумажка!.. Что он теперь будет делать? Неужто стибрил Архип? Нет, быть не может, верно, купит бутылку и принесет сдачу…
И Егор стал ждать. Уже и солнце высоко, и магазины, верно, открылись, а Архипа все нет. Уже есть хочется. Доел остатки, валявшиеся на столе, а сундучок его поглядывал на хозяина пустой, раскрытый, словно и сам разинул голодный рот. Сперва Егор ждал терпеливо, потом стал все чаще поглядывать в окно и нервно ходить по комнате, открывать дверь. Нет и нет. А когда солнце поднялось вровень с заводской трубой, вышел в коридор. Увидел какого-то старичка и спросил, где может быть Архип.
— Э-э, сынок!.. — не то шутливо, не то насмешливо ответил тот и сам спросил: — А на что он тебе?
Егору пришлось рассказать, как встретились в дороге, ночевали и как тот куда-то ушел.
— А ты и не жди его, — твердо заявил дед.
— Как это? — встревожился Егор.
— Да ведь он нигде и не работает…
— Как так?
— А так, что его прогнали за пьянство, за лодырничество, как говорится — за тунеядство.
— Чья же это комната?
— Была его!
— Как это — была?
— А вчера приходили с завода выкинуть его шмутки. Да, видать, дома не застали.
— Ай-ай! — схватился за голову Егор.
И дед уже сочувственно спросил:
— А что, он взял у тебя что-нибудь?
— Последние двадцать пять рублей…
— Ну, так я тебе прямо скажу: и не жди. Пока он не порешит твоей монеты, не вернется. А может, и вовсе не придет, у него же в комнате, видать, ничего нет. И нам он, соседям, очертел. И у нас потаскал немало. Только гляди. Зачем их выпускают, этаких?
— А что, он сидел?
— Да, видно, не один раз, — уже сердито ответил дед и громко хлопнул за собой дверью.
Егору даже муторно стало от этих новостей. Едва дотащился до Архиповой кровати. Долго лежал, закрыв глаза, и гадал, что делать: ждать или не ждать? А время шло, и солнце, уже достигшее полудня, подгоняло. Пройдет день, учреждения закроются, а тогда живи, как хочешь. Только мешочек на груди утешал. Он снял мешочек, переложил в карман. «Вот сейчас пойду сдам, — думал Егор, — будут у меня денежки… Черт с тобой тогда, Архип, не приду к тебе, бандюга… Еще обдерешь как липку». И он, разозлившись, широко распахнул дверь и вышел на улицу.
Через некоторое время он был уже в центре. Мог бы попасть и раньше, но даже на автобус не нашлось пятака. Кляня своего собутыльника, направился к районному отделению Госбанка.
Егор подошел к двери, но сразу зайти не отважился. «Еще отберут, чего доброго, мало ли что могут подумать?» — рассуждал он и отошел за несколько кварталов. Потом вернулся. И так еще и еще раз. Наконец набрался храбрости, решительно дернул ручку и вошел с таким видом, как будто он здешний, городской, которому такие места не в диковинку.
За стеклянной загородкой сидели сотрудники, мужчины и женщины, все хорошо одетые. Да и чему тут удивляться? Столько за стеклом касс и шкафов, где, считал он, полно денег. Это на миг даже ошеломило Егора, и он не сразу обратился по своему делу. Но когда женщина за одним из окошечек вежливо спросила, что ему нужно, он, сделав независимый вид, сказал:
— Я предлагаю золото. Хочу сдать!
— А где оно у вас?
— Здесь, — и Егор вынул из кармана подготовленный кусок.
Роман «Когда сливаются реки» (1957; Литературная премия имени Я. Коласа, 1957) посвящен строительству ГЭС на границе трёх республик, дружбе белорусов, литовцев и латышей.
Автор — полковник Красной армии (1936). 11 марта 1938 был арестован органами НКВД по обвинению в участии в «антисоветском военном заговоре»; содержался в Ашхабадском управлении НКВД, где подвергался пыткам, виновным себя не признал. 5 сентября 1939 освобождён, реабилитирован, но не вернулся на значимую руководящую работу, а в декабре 1939 был назначен начальником санатория «Аэрофлота» в Ялте. В ноябре 1941, после занятия Ялты немецкими войсками, явился в форме полковника ВВС Красной армии в немецкую комендатуру и заявил о стремлении бороться с большевиками.
Выдающийся русский поэт Юрий Поликарпович Кузнецов был большим другом газеты «Литературная Россия». В память о нём редакция «ЛР» выпускает эту книгу.
«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.
За многие десятилетия жизни автору довелось пережить немало интересных событий, общаться с большим количеством людей, от рабочих до министров, побывать на промышленных предприятиях и организациях во всех уголках СССР, от Калининграда до Камчатки, от Мурманска до Еревана и Алма-Аты, работать во всех возможных должностях: от лаборанта до профессора и заведующего кафедрами, заместителя директора ЦНИИ по научной работе, главного инженера, научного руководителя Совета экономического и социального развития Московского района г.