Вместе с комиссаром - [24]
А колбасы, что висели на чердаке под крышей, так и стояли перед глазами. Как только Семка просыпался, тут же и видел их на длинной жерди в кольцах: и тонкие, маленькие, и потолще, средние, и совсем толстые, как будто надутые, перевязанные грубыми суровыми нитками.
А какой же шел от колбас запах, особенно от тех, которые коптились с можжевельником…
Семка не обращал внимания на все остальное, хранившееся на чердаке, и даже когда мать посылала за веником — а веники висели напротив колбас на другой жерди, — не на веники смотрел он, а на колбасы.
Да и не диво. Семь недель великого поста трудно было выдержать мальчонке. Сиди день за днем на картошке, капусте да квасе. Даже постное масло для приправы бывало редко.
Но однажды Семка повеселел. Как-то, раненько встав, мать сказала:
— Ну уже скоро, Семочка, пасха. Несколько всего деньков осталось. А придет божий святдень, тогда все можно.
И после этого, когда мать посылала его за чем-нибудь на чердак, он держался стойко и даже улыбался, потому что скоро его мучениям конец.
Вот пришел и предпасхальный день. Мать наварила яиц, покрасила их луковой чешуей, завязала в платочек и послала Семку ко всенощной в церковь, чтоб освятил святой водой. «А почему бы мне не освятить и кусок колбасы, — подумал Семка, — она ж, верно, будет еще вкуснее?» Подождав, когда мать отлучилась из хаты, он быстренько смотался на чердак, отломил от самого толстого кружка добрый кусок и спрятал его в карман свитки.
Ко всенощной мальчишки шли быстрым шагом. До церковки, что красовалась на взгорке большого села, было верст пять. Уже повернуло к весне. Земля очищалась от снега, только кое-где по лощинам меж густого кустарника еще лежали снежные заплаты. Слышался на вершинах деревьев грачиный грай. Во рвах журчала вода. У всех ребятишек были узелки с яйцами для свячения. А у Семки к тому же еще и тайный кусок колбасы, которой он думал полакомиться сразу же, как батюшка покропит. Тогда ведь уже не будет греха!
На погосте у церкви было много народу. Понятно, сошлись со всех окрестных сел. Вечером началось богослужение. Когда все двинулись в церковь, в ней, небольшой, деревянной, стало тесно. Семка с ребятами стояли сзади. Им даже не видно было батюшки, только слышался его хрипловатый голос да хор с клироса. Прошло некоторое время, стало душно. Семка почувствовал, что онемели ноги. Захотелось выйти на волю, и он, тихонько пятясь, добрался до паперти, потом повернул на погост. Пощупал карман, на месте ли колбаса, а то боялся, на вытащил ли кто из мальчишек в тесноте.
«Есть!» — обрадовался он. И так захотелось Семке поглядеть сейчас же на этот заманчивый кусочек! Он тихонько пробрался в конец кладбища, где, спрятавшись за кустарником, развернул льняную тряпочку и полюбовался. Однако опять старательно завернул, чтоб как-нибудь не согрешить. Вспомнил страшную икону, что висела у них в красном углу: на ней был нарисован ад, на большой поленнице дров жгли грешника, а вокруг хохотали страшные, хвостатые и рогатые черти, подкладывая еще и еще коряги. А самый главный черт, сатана, подцепив грешника за язык вилами, тащил его неведомо куда…
И хотя у Семки прямо слюнки текли, так ему хотелось отведать колбасы, но он, трижды перекрестившись, отправился снова в церковь, к людям, и стал сзади, слушая, что там батюшка говорит.
Но сам Семка молиться уже не мог. Так захотелось есть, что прямо ноги дрожали. Изо всех сил отгонял он от себя мысль о колбасе, пробовал даже повторять шепотом молитвы вслед за батюшкой, чтоб забыть о соблазне, но ничего не выходило. Кусок колбасы, прикосновение которой он все время чувствовал, не давал покоя. «Ну, хоть полижу немножко, есть не буду, какой же тут грех», — рассуждал он и, поколебавшись еще, пошел опять в те же кусты. Развернул тряпочку, взял колбасу в руки, повернул голову в одну сторону, в другую, оглянулся, — как будто никого не видать, — поднес колбасу к носу — ах, как приятно защекотало в носу, запахло можжевельником, — лизнул только с кончика. Робко лизнул и тут же забыл обо всех угрозах, не выдержал: укусил раз, второй, а потом расхрабрился и начал подкрепляться как следует. И вдруг стегнул его пронзительный голос:
— Ага, попался!.. Ты что ж это делаешь, паршивец? Скажу батюшке, да и матери скажу!
Перепуганный Семка узнал деревенского парнишку Минку, попытался спрятать остаток колбасы в карман, но Минка схватил его за руку:
— Нет, брат, так не пойдет! Давай сюда, а то скажу. Всем скажу, греховодник!.. Давай я освящу, а тогда съедим…
Семка выпустил недоеденный кусок колбасы из рук.
Минка только этого и ждал. Он начал набивать рот Семкиной колбасой и смачно чавкать. Да еще и насмехался:
— Вот как надо уничтожать грешную скоромину… А теперь пошли к колодцу, напьемся, грех смоем, — весело сказал он Семке.
Потом они оба дружно стояли в церкви и, услышав «Христос воскресе», подставили под кропило батюшки крашеные яйца.
Напрасно Семка боялся, чтоб не уличила его мать. Вывернуться помог кот Мурзик, вдруг соскочивший с печи. Надо было только выбрать удобную минуту. Она как раз и наступила. Как только Семка отдал матери свяченые яйца, мать тут же отправилась к старенькой соседке, чтоб отнести ей пару свяченых крашенок. Семка стремглав кинулся на чердак, подбежал к обломанному кольцу колбасы, помусолил край во рту и поцарапал острыми ногтями. Ну вот теперь пускай вся вина падет на Мурзика.
Роман «Когда сливаются реки» (1957; Литературная премия имени Я. Коласа, 1957) посвящен строительству ГЭС на границе трёх республик, дружбе белорусов, литовцев и латышей.
50 лет назад не стало Анны Ахматовой. Но магия ее поэзии и трагедия ее жизни продолжают волновать и завораживать читателей. И одна из главных загадок ее судьбы – странная дружба великой поэтессы с великой актрисой Фаиной Раневской. Что свело вместе двух гениальных женщин с независимым «тяжелым» характером и бурным прошлым, обычно не терпевших соперничества и не стеснявшихся в выражениях? Как чопорная, «холодная» Ахматова, которая всегда трудно сходилась с людьми и мало кого к себе допускала, уживалась с жизнелюбивой скандалисткой и матерщинницей Раневской? Почему петербуржскую «снежную королеву» тянуло к еврейской «бой-бабе» и не тесно ли им было вдвоем на культурном олимпе – ведь сложно было найти двух более непохожих женщин, а их дружбу не зря называли «загадочной»! Кто оказался «третьим лишним» в этом союзе? И стоит ли верить намекам Лидии Чуковской на «чрезмерную теплоту» отношений Ахматовой с Раневской? Не избегая самых «неудобных» и острых вопросов, эта книга поможет вам по-новому взглянуть на жизнь и судьбу величайших женщин XX века.
Второй том новой, полной – четырехтомной версии воспоминаний барона Андрея Ивановича Дельвига (1813–1887), крупнейшего русского инженера и руководителя в исключительно важной для государства сфере строительства и эксплуатации гидротехнических сооружений, искусственных сухопутных коммуникаций (в том числе с 1842 г. железных дорог), портов, а также публичных зданий в городах, начинается с рассказа о событиях 1842 г. В это время в ведомство путей сообщения и публичных зданий входили три департамента: 1-й (по устроению шоссе и водяных сообщений) под руководством А.
В 1940 году в Гааге проживало около восемнадцати тысяч евреев. Среди них – шестилетняя Лин и ее родители, и многочисленные дядюшки, тетушки, кузены и кузины. Когда в 1942 году стало очевидным, чем грозит евреям нацистская оккупация, родители попытались спасти дочь. Так Лин оказалась в приемной семье, первой из череды семей, домов, тайных убежищ, которые ей пришлось сменить за три года. Благодаря самым обычным людям, подпольно помогавшим еврейским детям в Нидерландах во время Второй мировой войны, Лин выжила в Холокосте.
«Весна и осень здесь короткие» – это фраза из воспоминаний участника польского освободительного восстания 1863 года, сосланного в сибирскую деревню Тунка (Тункинская долина, ныне Бурятия). Книга повествует о трагической истории католических священников, которые за участие в восстании были сосланы царским режимом в Восточную Сибирь, а после 1866 года собраны в этом селе, где жили под надзором казачьего полка. Всего их оказалось там 156 человек: некоторые умерли в Тунке и в Иркутске, около 50 вернулись в Польшу, остальные осели в европейской части России.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Виктор Гюго — имя одновременно знакомое и незнакомое для русского читателя. Автор бестселлеров, известных во всём мире, по которым ставятся популярные мюзиклы и снимаются кинофильмы, и стихов, которые знают только во Франции. Классик мировой литературы, один из самых ярких деятелей XIX столетия, Гюго прожил долгую жизнь, насыщенную невероятными превращениями. Из любимца королевского двора он становился политическим преступником и изгнанником. Из завзятого парижанина — жителем маленького островка. Его биография сама по себе — сюжет для увлекательного романа.