Бессвязная речь на испанском языке не нуждалась в переводе, Джейк понял ее слова достаточно легко, поднял голову и пристально всмотрелся в ее наполненное страстью лицо.
— И я хочу тебя, моя чаровница… но давай не будем глупить. Необходимо быть осторожными.
Осторожными?
Сначала она не поняла, но потом резко кивнула головой, все ее тело трепетало.
— Да… да… у тебя?..
— Сейчас.
Джейк посмотрел в сторону, потом остановился, тихо выругался. Его тело напряглось, широкие скулы покраснели, он сжал губы от разочарования, которое передалось Мерседес.
— Джейк? — ее голос был слабым. — Не говори… пожалуйста…
— Нет. — Он исступленно покачал темноволосой головой и резко сказал:
— Нет, я не говорю, что у меня нет. Они не здесь…
Он умолк, спрыгнул с кровати, быстро поцеловал ее в горячий лоб и обнаженную грудь.
— Джейк… — слабо запротестовала она. Дурманящее волнение быстро ушло, ее чувства остывали, уверенность уходила.
— Я вернусь через миг, дорогая.
Он снова припал губами к ее груди, и в этот раз она почувствовала, как холодно и одиноко без его поцелуев.
— Запомни этот поцелуй, дорогая. Я… вернусь.
Не колеблясь, не оглянувшись, он вышел из комнаты, и Мерседес молча смотрела ему вслед.
Она не хотела, чтобы он уходил, потому что без него в комнату словно проник холодный ветер, остужая разгоряченное тело и лишая ее решительности.
Что она делает? Она сошла с ума? Как она оказалась здесь с мужчиной, которого едва знает?
Рассудок, оставивший ее в тот момент, когда Джейк поцеловал ее, вернулся, и она вдруг вспомнила то, что повергло ее в шок.
«Пообещай мне кое-что…»
Любимый голос звучал в ее мозгу — она не слышала его многие годы в реальности, но он жил в ее памяти — голос матери.
«Пообещай мне, дорогая, что ты впервые отдашься лишь достойному мужчине и только по любви».
Что она делает? Почему она лежит здесь… ожидая возвращения мужчины, который не любит ее, даже не знает ее?.. Волна паники приподняла ее, она поспешно спрыгнула с кровати, стремительно рванула к двери.
Джейк находился внизу, в коридоре, она слышала, как он открывает буфет. Не раздумывая, не переводя дыхание, босая, она натянула на плечи платье, прокралась вниз.
Ее туфли остались в коридоре. В мгновение она надела их, стремительно ворвалась в гостиную и схватила свою сумку. Только тогда она поняла, что под платьем у нее ничего нет. Трусики остались на полу спальни. Она не вернется за ними. Мерседес слышала, как Джейк уже поднимается по лестнице в спальню.
У нее еще есть время. Дернув парадную дверь, она услышала громкие восклицания наверху:
— Что?.. Мерседес? Мерседес, где ты?
Она с шумом захлопнула за собой дверь.
Джейк приехал домой после долгого, выведшего его из равновесия дня. На коврике у двери лежало письмо.
Он настолько устал, что наступил прямо на конверт кремового цвета, смял его и только потом, услышав шуршание бумаги, посмотрел вниз и понял, что сделал.
— О, проклятье!
Только этого не хватало. У него и так ужасное настроение. Единственное его желание — большая порция спиртного и горячий душ, и неважно, в какой последовательности. Подняв конверт, он внимательно рассмотрел его, перевернул и увидел адрес, незнакомое почтовое клеймо и выругался снова, на этот раз громче.
Это было письмо из Испании, и он жаждал получить его сейчас меньше всего. Письмо вынудило его вспомнить о Мерседес — отпрыске проклятой, надменной, манипулирующей людьми семьи Алколар.
Единственным исключением был, бесспорно, Рамон — кузен, который и посылал ему письма. Но сейчас у него нет желания читать письмо даже от кузена. Джейка ждал горячий душ, он хотел смыть воспоминания о прошлом дне.
— Извини, приятель… может быть, позже.
Бросив конверт на стол в коридоре, он устремился в ванную комнату, рывком ослабив узел галстука.
Не помогло.
Джейк стоял под очень горячими струями воды, которые барабанили ему по голове и плечам достаточно долго, но раздражение и оскорбление, которое вынудили его вернуться домой в такой ярости, не прошли. В любом случае, у него было время подумать.
Это началось не сегодня, а в тот момент, когда он, как идиот, позволил Мерседес Алколар вскружить ему голову.
Резко выключив душ, он вышел из ванной в спальню, и тут же воспоминания поглотили его, вынудив заскрежетать зубами.
Он почти видел ее и мог поклясться, что в воздухе витает аромат ее духов. Подушка также хранила ее запах. Со сном можно распрощаться.
— Будь она проклята! Если бы только я мог добраться до нее…
Он подумал, что окончательно сходит с ума, когда вернулся в спальню после поспешного и раздражающе трудного поиска презервативов, которые нигде не мог найти.
Когда он уходил из комнаты, Мерседес лежала на кровати, ее длинные волосы разметались по подушке, стройные руки и ноги лежали на синем пуховом одеяле. Она казалась необузданной растрепанная, со спущенным с плеч платьем, обнажившим ее грудь, высоко поднятой короткой юбкой. Сладкие губы вспухли от его поцелуев, лицо пылало, и глаза… глаза были наполнены страстью.
Он и представить себе не мог, что она не дождется его. Он думал, что она так же жаждет его, как он ее, и ее тоже переполняет желание.
