Вляпалась! - [2]

— Офелия Мерк, — сказала Фрэн. — Мне нужно, чтобы ты пошла со мной к сестре Теннант. Она отправит меня домой, и ты меня подвезешь.

Офелия открыла было рот и тут же закрыла его, кивая.

У Фрэн снова поднялась температура — до 38,9 °C. Медсестра Теннант даже выписала Офелии разрешение уйти с уроков, чтобы проводить Фрэн домой.

— Я не знаю, где ты живешь, — сказала Офелия. Они стояли на парковке, Офелия искала ключи от машины.

— Езжай по окружной дороге, — велела Фрэн. — По Сто двадцать девятой. — Офелия кивнула. — Это наверх к Уайлд-Ридж, мимо охотничьих лагерей. — Усевшись в машину, Фрэн положила голову на подголовник и закрыла глаза. — Ох, черт возьми! Совсем забыла! Можешь сначала заехать в магазин? Прежде мне надо привести в порядок дом Робертсов.

— Почему бы и нет? — согласилась Офелия.

В магазине Фрэн взяла молоко, яйца, цельнозерновой хлеб для сэндвичей и мясную нарезку для Робертсов, «Тайленол» и еще «Найквил» для себя, а также замороженный апельсиновый сок, готовые буррито, которые оставалось только разогреть в микроволновке, и «Поп-тартс».

— Запиши на мой счет, — сказала она Энди.

— Я слышал, твой папаша влип в неприятности, — сказал Энди.

— Ага, — ответила Фрэн. — Вчера утром отправился во Флориду. Говорит, нужно с Богом объясниться.

— Твоему папаше не с Богом мириться надо, — сказал Энди.

Фрэн прижала руку к воспаленным глазам.

— Что он натворил?

— Ничего такого, чего нельзя было бы исправить, если иметь при себе бабло и с умом подойти к делу, — ответил Энди. — Передай ему, что мы об этом позаботимся, когда он вернется.

В половине случаев, когда папочка напивался, к этому были причастны Энди и его двоюродный брат Райан, и неважно, что в округе действовал сухой закон. Энди хранил у себя в фургоне самый разный алкоголь и давал его всякому, кто изъявлял желание и знал, как попросить. Хорошая выпивка поступала через границу округа, из Эндрюса. Однако лучшую выпивку изготовлял отец Фрэн. Все знали, что выпивка папаши Фрэн слишком уж хороша, чтобы содержать только натуральные ингредиенты. И это была сущая правда. Когда папочка Фрэн не мирился с Богом, он вечно вляпывался в самые разные неприятности. Фрэн догадывалась, что на сей раз отец что-то кому-то наобещал, но теперь Бог не позволит ему сдержать слово.

— Я передам.

Офелия с преувеличенным вниманием разглядывала состав конфет на обертке, но Фрэн видела, что ей очень интересно, о чем речь. Когда они вернулись в машину, Фрэн сказала:

— То, что ты делаешь мне одолжение, вовсе не означает, что тебе позволено совать нос в мои дела.

— О’кей, — сказала Офелия.

— О’кей, — сказала Фрэн. — Хорошо. А теперь отвезешь меня к дому Робертсов? Он там, на…

— Я знаю, где живут Робертсы, — перебила ее Офелия. — Мама все прошлое лето играла с ними в бридж.

Робертсы, как и все прочие местные жители, прятали запасной ключ под искусственным камнем. Офелия остановилась в дверях, словно ожидая приглашения.

— Ну давай, заходи, — поторопила ее Фрэн.

Дом Робертсов мало чем отличался от других здешних домов. Везде шотландка, пивные кружки «Тоби» и статуэтки собак — бегущих, приготовившихся к прыжку или бредущих, держа в приоткрытой пасти птиц.

Фрэн прибралась в гостевых спальнях и наспех пропылесосила внизу, а Офелия навела порядок в большой спальне и отловила паука, обустроившего себе жилище в корзине для мусора. Паука она вынесла на улицу. Они еще раз прошлись по комнатам, проверяя розетки и лампочки. Пока они занимались уборкой, Офелия все время что-то напевала себе под нос. Обе девушки пели в хоре, и Фрэн поймала себя на том, что невольно оценивает голос Офелии. Сопрано, теплое и одновременно легкое. Сама Фрэн пела контральто, с некоторой хрипотцой, даже когда у нее не было гриппа.

— Хватит, — вслух сказала она. Офелия обернулась и удивленно посмотрела на нее. — Это я не тебе, — пояснила Фрэн. Открыв кран в кухне, она подождала, пока струя не станет прозрачной. Потом долго кашляла и сплюнула в раковину. На часах было почти четыре. — Все, здесь мы закончили.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила Офелия.

— Как будто меня всю избили, — ответила Фрэн.

— Я отвезу тебя домой, — сказала Офелия. — Там есть кто-нибудь? А то вдруг тебе станет хуже.

Фрэн не стала отвечать. Видимо, где-то между встречей возле школьных шкафчиков и уборкой в спальне Робертсов Офелия решила, что лед растоплен. Она без умолку говорила про телесериал и про субботнюю вечеринку, на которую ни одна из них не пойдет. Фрэн подумала, что когда-то давно, в Линчберге, у нее, наверное, были друзья. Офелия сокрушалась по поводу домашней работы по математике и рассказывала про свитер, который вяжет. Упомянула девчачью рок-группу, которая, как ей казалось, может понравиться Фрэн, и даже предложила записать ей диск. Пока они ехали по окружной дороге, она несколько раз восторженно восклицала:

— Никогда не привыкну к тому, что теперь весь год живу здесь. Ну, вообще-то пока мы даже целого года тут не прожили, но… Просто здесь так красиво. Совсем другой мир, понимаешь?

— Не очень понимаю, — ответила Фрэн. — Ведь я больше нигде не была.

— А-а… — пробормотала Офелия. Однако ответ Фрэн не больно-то охладил ее пыл. — Ну поверь мне на слово. Здесь обалденно красиво, — не унималась она. — Повсюду такая прелесть — больно смотреть! Я обожаю утро, когда все вокруг затянуто туманом. И деревья! А за каждым поворотом дороги виден очередной водопад. Или маленькое пастбище все в цветах. И каждый раз удивляешься, будто видишь это впервые, будто не знаешь, что увидишь, до тех пор пока вдруг не окажешься прямо посреди всего этого великолепия… Ты в следующем году собираешься поступать в какой-нибудь колледж? Я подумываю о ветеринарной школе. Сомневаюсь, что выдержу еще занятия по английскому. Буду заниматься крупными животными. Никаких маленьких собачек и морских свинок. Может, поеду в Калифорнию.