В беседе наступило затишье. Мы сидели внизу, в цокольном этаже, вокруг стола, покрытого зеленым сукном. У каждого - по бутылке теплого пива в одной руке, карты - в другой. Карты у всех неважнецкие. Это можно было сказать сразу - стоило только обменяться взглядами.
Все уже устали. Особенно утомительно смотреть друг на друга, когда и без того понятно - никуда нам друг от друга не деться. Между нами секретов нет.
Мы не виделись какое-то время, и, ясное дело, никто из нас не стал лучше. Кто-то сидел без работы, а если у кого и была работа, то он терпеть ее не мог. У нас были шашни на стороне, а жены наши все знали, и им было на это наплевать. Кое-кто спал с женами друг друга. Что-то пошло наперекосяк, только мы не знали, кого в этом винить.
Перед этим мы говорили о вещах, которые двигаются в обратном направлении, вместо того, чтобы идти вперед. Или о тех случаях, когда возможно и то, и другое. О путешественниках во времени. О людях, которые, в отличие от нас, не сидят на одном месте. Вспомнили новый фильм, в котором действие разворачивается вспять, а потом Джефф включил стереосистему и поставил музыку, где все тексты песен - палиндромы. Это его малыш раздобыл такую. Малыш Стэн будет покруче всех нас вместе взятых. Он всегда что-нибудь приносит домой, рассказывал Джефф, и приговаривает, тебе стоит это послушать. Вот, прикинь. Эти парни - что надо.
Именно малыш Стэн доставал травку для наших детей, когда намечалась какая-нибудь вечеринка. Мы старались не особенно психовать по этому поводу. Ведь мы доверяем нашим деткам и надеемся, они нам - тоже и что они нас не очень-то стесняются. Конечно, мы не такие уж классные. Нам просто хотелось им нравиться. И этого было бы вполне достаточно.
А вот Стэн был настолько классный, что даже умудрялся позаботиться о некоторых из нас - родителях его друзей (или друзьях его родителей), хотя иногда нам приходилось-таки шарить по ящикам в столах наших ребятишек и заглядывать под их матрасы. Это как если бы мы таскали конфеты из детских мешочков в канун Дня всех святых, чем, собственно, мы тоже занимались, когда дети были помладше и ложились спать раньше нас.
Впрочем, Стэн травкой больше не увлекался. Как и остальные наши детки. Вместо этого они теперь увлекались музыкой.
Такую музыку на компакт-диске не послушаешь. В этом-то как раз одна из фишек. Только на кассете. Вы проигрываете одну сторону, а затем, на другой стороне, все песни звучат задом наперед, и тексты так и крутятся, снова и снова, туда и обратно в одной длинной бесконечной петле. Ла алла ал ла ал. Ду, у, ду, У, ду, уд.
Костлявый просто тащился от этой музыки. Wendy-olla. Lloid new, - повторял он и смеялся, качаясь на стуле. - Чистая кока. Крышу сносит.
Кто-то вспомнил о ресторане в центре города, где нужно сначала заказать десерт и лишь после вам принесут обед.
- Я - пас, - объявил Эд и бросил карты на стол.
Эд любил придумывать игры. Люди платили ему за то, чтобы он придумывал игры. Раньше, когда мы регулярно садились по вечерам за покер, он всегда учил нас какой-нибудь новой игре, а идею для нее он обычно брал из телевизионной передачи или из того, что ему приснилось.
- Давайте попробуем что-нибудь новенькое. Я сдаю все карты - всю колоду, - и затем мы должны будем снова ее собрать. Мы увидим карты друг друга, когда будем их скидывать. Ходить надо с младшей карты. И можно будет обмениваться. Ну да, вроде должно получиться. И еще, что-нибудь вроде главной карты - эдакой «темной лошадки», но мы не узнаем, что это за карта до самого конца. Главное - играть быстро, без остановок и не думать, просто делать то, что я скажу.
- Как мы ее назовем? - добавил он, но вопрос прозвучал так, как если бы его задали мы, хотя на самом деле никто и не думал задавать. Он тасовал карты, прижимая к себе колоду, как будто кто-то собирался ее отнять. - «Рука ДНК». Годится?
- Дерьмовая затея, - сказал Джефф. Мы сидели в его доме, за его покерным столиком и пили его пиво. Поэтому он мог позволить себе сказануть такое. Можно подумать, он решил, что Эд выглядит более довольным, чем следовало бы. По его мнению, Эду надлежит знать свое место в этом мире, и необходимо время от времени напоминать ему про это. Большинство из нас с облегчением увидели, что Эд отнесся к этому нормально. Если бы он не отнесся нормально, все равно это было бы нормально. Мы же все понимаем. С нами со всеми случались неприятности.
Мы размышляли обо всем этом, и потом магнитофон щелкает, и лента снова начинает крутиться.
Эта музыка цепляет. Так бы и слушали всю ночь.
- А теперь мы все вместе споем и вызовем Дьявола, - говорит Костлявый. - Мне всегда этого хотелось.
Костлявый уже изрядно пьян. Волосы его стоят торчком, рожа красная, блестящая. На ней - жирная глупая улыбка. Никто не обращает на него внимания, а ему того и надо. Жена у Костлявого почти такая же - шумная и бестолковая. Всех нас бесит, что дети у них - самые красивые, умные, веселые, самые лучшие. Уму непостижимо. Они не заслуживают таких детей.
Бреннер спрашивает Эда, нашел ли он новое место, где жить. Он нашел.
- В стороне от шоссе, по пути в Тексако, в садах. Тот парень построил дорогу и возвел дом прямо на дороге. Просто, оп-ля, - как раз на середине дороги. Как если бы он шел по дороге с домом на спине, устал и сбросил его там.
