Вляп - [38]

Ворота я ещё раньше расчистил. Сам. В порядке общеукрепляющих лечебных процедур. Так что, пошёл своими ножками и никто меня головой об косяк… И на том спасибо. Сели и поехали.

Нет, пардоньте. Не ездят на Руси. «А какой русский не любит быстрой езды?» А — никакой. Поскольку, как на флоте не плавают, так и здесь. Не ездят — ходят. А если верхом на конях или в лодках по-быстрому — бегают.

Ну и как это можно понять? — Только путём прямого и длительного контакта с живым носителем языка.

* * *

Это хорошо, что я к «горбушке» попал. Больной и больной — спроса нет. А иначе — чужак. А с чужаком — по рабоче-крестьянски. Всегда. Поскольку ксенофобия есть прямой продукт обоих базовых инстинктов: «хочу жрать» и «хочу трахать». Или по науке: инстинкт самосохранения и инстинкт продолжения рода. А чужак есть всегда опасность сокращения кормовой базы и надувания самочек чужим генетически материалом.

У женщин это не так сильно выражено, а вот у самцов… И не только у людей. Инстинкты же базовые! Так что, наиболее чистое проявление патриотизма — весенние бои зайцев за зайчиху поушастее. От монологов Вольфовича отличаются искренностью участников.

И только благотворное (или кому как нравится) влияние цивилизации эти инстинкты несколько давит. С многочисленными поучительными примерами. Типа толп дебилов как результат близкородственных сексуальных связей. Или фабрик вроде Освенцима и Майданека…

Уроки помогают. Но — не всем. И — не всегда. И — ненадолго.

Интересно, а как у местных с этим делом? Христианство, конечно, смягчает. Но язычество было не так давно. И Степь рядом. А у степняков идеальная война — геноцид. Как по чингизовой яссе: «Всех, кто выше ступицы колеса — под нож». Из людей. Женщина — не человек, поэтому может жить. В смысле: рожать, кормить, таскать и вьючить.

* * *

Едем себе и едем. Точнее, идём. Поскольку возница топает рядом с лошадкой.

Солнышко выглянуло. Опаньки! А я местность узнал. Вот она речка, вот склон, по которому тогда мужик на белой лошади спускался. И бревно то лежит. На котором голову… А проруби не видно. И вообще — человеческих следов… А селеньице, которое на склоне было, бугры такие снежные, с дымками из них, будто вымерло.

Не «будто»…

Возница шапку снял, постоял у бревна. Я к селению присматриваюсь — пара домов явно сгорели. Хоть и снегом заметено, а видно — пожарище. На других крыши провалены. Тихо. Только пара ворон каркает.

Повернули по речке и выехали на… реку. Большая. Течёт на юго-восток — по солнцу видно. Потечёт. Когда растает. А пока — снег от края до края. В середине — полоса дороги. Санный путь. По осевой — конский помет, по обочинам — человеческий. С жёлтыми разводами. Разметка дорожная, святорусская.

Попутчики мои перестали о знакомых сплетничать. Начали здешние дела обсуждать. Хоть какая-то информация по текущему социально-политическому… Спросить — не могу. Переспросить — тоже. Слушаю, смотрю, думаю. Аж рот от напряжения открыл. Что понял — поймал.

Что хорошо — поймал, куда мы едем. В Киев. Точно. Город Кия, Щека и Хорива. И сестрицы их — Лыббядь.

Что это за «ббядь» — дошло. Но — с сильной задержкой. Это у французов — «остроумие на лестнице». А у меня, как у всякого нормального эмигранта из России, хоть бы и в эту «Святую Русь», «на лестнице» — понимание. Хорошо, когда всё-таки приходит. Пусть и малость потом.

В общем, попал я тут на заключительную фазу операции по умиротворению. Местечко это называется Волчанка. И речка также зовётся. А вся местность — Киевщина. И нынешний Великий Князь Киевский Ростислав Мстиславич интенсивно умиротворял здесь своих недовольных сограждан. Они же — смерды. Которые два года упорно выражали своё недовольство путём неуплаты налогов и «подпускания красного петуха». «Петуха» бы князь вынес, а вот неуплату…

Восстание было упорным, кровавым и неорганизованным. Как и положено быть крестьянскому средневековому восстанию. С кое-какой «поддержкой деструктивной деятельности отдельных групп населения» из-за рубежа. В смысле — из-за Днепра. Чернигов или, там, ещё какие княжества. Пока в них власть не переменилась.

Однако, кое-какие лидеры местные успели образоваться и подняться. Сформировали отряды, вдохновили сторонников. Вбросили в общество популистские лозунги типа загадки: «Когда Адам пахал, а Ева пряла — ну и кто был дворником?». Уот Тайлер пополам с Жакерией. Но — киевского розлива.

А Касьян этот, которому голову отрубили на моих глазах — у него, кстати, и прозвище было «дворник» — долгое время был одним из самых удачливых и популярных здешних вожаков. И местным «вятшим людям» — бояре, что ли? — немало крови выпустил. Пока княжья дружина не подошла. И не установила законность и порядок. В своём княжье-дружинном понимании.

Судя по некоторым репликам в диалоге горбуньи и возницы, этот Касьян-дворник имел ко мне какое-то отношение. Родственное, что ли? Вот только этого мне не хватало! ЧСИР — член семьи изменника родины. В исполнении отечественной судебной системы… Да хоть какого века!

А дела здесь были серьёзные. С реки многого не увидишь, но когда на обрыве висят явно обгорелые остатки деревянного замка — впечатляет. И бревна так… пальцами чёрными веером над пустотой торчат. Ещё пару селений разорённых видел. Их тут «весями» называют. Одно — полностью выжжено. От домов только нижние венцы остались. Снег не замёл: ограда вокруг селения стоит. А с реки видно.