Влияние морской силы на историю - [153]

Невольно напрашивается следующее заключение: каковы бы ни были решающие факторы в борьбе между соседними континентальными государствами, когда возникает вопрос о владении отдаленными политически слабыми странами, будь они разрушающиеся империи, анархические республики, колонии, изолированные военные посты или острова меньше определенной величины, – он должен быть, в конце концов, решен морской силой, организованной военной силой на воде, которая представляет собой коммуникации, т. е. один из самых выдающихся факторов всякой стратегии. Великолепная оборона Гибралтара зависела от этой силы. Ею обусловливались результаты войны в Америке, она определила и конечную судьбу Вест-Индских островов и конечное обладание Индией. От нее будет зависеть обладание Центрально-Американским перешейком, если этот вопрос примет военную окраску; и та же самая морская сила, хотя не без влияния континентального положения и окружения Турции, – должна быть веским фактором в решении восточного вопроса в Европе.

Раз это так, то военная мудрость и экономия времени и средств требуют, чтобы воюющая сторона искала скорейшего решения на море, с уверенностью, что держава, которая приобретает военное преобладание там, в конце концов выиграет войну. В войне за независимость США численное превосходство врагов Англии было очень велико; действительное неравенство сил было хотя и меньше, но все-таки не в ее пользу. Военные соображения должны были побудить ее отречься от колоний; но если национальная гордость не могла допустить этого, то следовало прямо блокировать враждебные арсеналы. Если не было достаточной силы для приобретения превосходства над обеими нациями, то следовало сосредоточить свои усилия против сильнейшей из них. В том, что об этом не подумали, состояла первая ошибка английского адмиралтейства; заявления первого лорда и оценка им соотношения сил в начале войны не подтвердились фактами. Первый флот, под начальством Кеппеля, только равнялся французскому; и в то же время эскадра Гоу в Америке была слабее флота под начальством д’Эстена. В 1779 и 1781 гг. английский флот, напротив, превосходил французский, но тем не менее союзники соединились беспрепятственно, тогда как в следующем году де Грасс ушел в Вест-Индию, а Сюффрен в Ост-Индию. В сражении Кемпенфельда с де Гишеном адмиралтейство знало, что груз конвоировавшихся французским адмиралом судов был в высшей степени важен для кампании в Вест-Индии, и, несмотря на это, оно послало своего адмирала в море только с двенадцатью кораблями, между тем в это время, помимо подкреплений, предназначенных для Вест-Индии, много других кораблей стояло в Доунсе, по справедливому выражению Фокса (Fox), для «жалкой цели» – борьбы с голландской торговлей. Различные обвинения, выдвинутые Фоксом в речи, из которой мы заимствовали цитированное сейчас выражение, в части, относившейся к франко-испанской войне, основывались главным образом на необходимости атаковать союзников, прежде чем они вышли в океанские просторы и поддерживались авторитетным профессиональным мнением лорда Гоу, который сказал о сражении Кемпенфельда. «Не только судьба Вест-Индских островов, но, может быть, и вся будущая судьба войн могла быть решена почти без риска в Бискайском заливе»[163]. Не без риска, но с сильной вероятностью успеха, все ведение войны следовало сначала подчинить задаче сосредоточения английских сил между Брестом и Кадиксом. Никакая помощь Гибралтара не могла бы быть более действенной, никакая диверсия не обеспечила бы лучше безопасность Вест-Индских островов. И американцы тогда тщетно взывали бы о той и без того скудной помощи, которая была оказана им французским флотом. Ибо великие результаты, явившиеся следствием прихода де Грасса, не должны затемнять того факта, что он пришел 31 августа и с самого начала объявил, что должен вернуться в Вест-Индию примерно в середине октября. Только случайное стечение обстоятельств помешало повторению для Вашингтона в 1781 г. тех прискорбных разочарований, которые заставили пережить его д’Эстен и де Гишен в 1778 и 1780 гг.

Глава XII. События в Ост-Индии (1778–1781). – Сюффрен отплывает из Бреста (1781). – Его блестящая морская кампания в Индийских морях. 1782 и 1783 гг.

Весьма интересная и поучительная кампания Сюффрена в Ост-Индии, хотя и является сама по себе самым замечательным и достойным похвалы морским подвигом войны 1778 г., не повлияла – но отнюдь не по ошибке Сюффрена – на общий исход ее. Не ранее как в 1781 г. французский двор нашел возможным направить на Восток морские силы, соответствовавшие важности задачи. Тем не менее условия на полуострове в то время были таковы, что давали необыкновенный случай для потрясения английского могущества. Гайдер-Али (Hyder АН) – самый искусный и смелый из всех врагов, против которых Англии приходилось до тех пор сражаться в Индии, – управлял тогда Майсорским королевством, которое по своему положению в южной части полуострова угрожало как Карнатику, так и Малабарскому берегу. Гайдер за десять лет перед тем один весьма успешно провел войну против вторгшихся в его владения иностранцев, закончившуюся миром на условиях взаимного возвращения завоеваний, и он был теперь сильно рассержен захватом Маэ. С другой стороны, большое число воинственных племен, известных под именем махратов, – одной и той же расы и слабо связанных между собой узами своего рода феодальной системы, – было вовлечено в войну с Англией. Территория, занимавшаяся этими племенами, главной столицей которых была Пуна, близ Бомбея, простиралась к северу от Майсора до Ганга. Имея, таким образом, смежные границы и расположенные центрально по отношению к трем английским президентствам – Бомбейскому, Калькуттскому и Мадрасскому, Гайдер и махраты пользовались этими преимуществами своего положения для взаимной поддержки и для наступательных операций против общего врага. В начале войны между Англией и Францией в Пуне появился французский агент. Генерал-губернатору Уоррену Гастингсу было донесено, что упомянутые племена согласились на предложенные французами условия и уступили им морской порт на Малабарском берегу. Со своей обычной быстротой Гастингс тотчас же решился на войну и послал дивизию бенгальской армии через Джумну в Берар. Другой отряд, из четырех тысяч английских солдат, также выступил из Бомбея, но вследствие дурного руководства был окружен и вынужден сдаться в январе 1779 г. Это необыкновенное поражение англичан оживило надежды и увеличило силы их врагов; и хотя понесенный ими материальный урон был вскоре заглажен существенными успехами их способных вождей, потеря престижа оставила глубокий след. Раздражение Гайдера-Али в связи с захватом Маэ было усилено неблагоразумным поведением губернатора Мадраса. Видя, что англичане поставлены в затруднение махратами, и слыша, что французская армия ожидалась на Коромандельском берегу, он спокойно приготовился к войне. Летом 1780 г. целые тучи его всадников спустились без предупреждения с гор и появились близ ворот Мадраса. В сентябре месяце трехтысячный отряд английских войск был изрублен на куски, а другой – пятитысячный – спасся только быстрым отступлением к Мадрасу, побросав артиллерию и обоз. Будучи не в состоянии атаковать Мадрас, Гайдер обратился против рассеянных постов, отделенных друг от друга и от столицы открытой местностью, которая теперь находилась всецело в его власти.