Властитель мира - [184]

Тогда я сорвал с пилота нашлемный микрофон, чтобы самому поговорить с оператором. Я поклялся, что, если он не начнет процедуру немедленной эвакуации, я вернусь и на своем самолете-диспетчере разнесу его контрольную вышку. На том конце повисла тишина, и я увидел, как на главном мониторе высветился приказ об эвакуации. В этот момент мой пилот заорал: «„Акант“ в непосредственной близости!» Нас засекла ракета. С нами было покончено. Я отреагировал рефлекторно, активировав приказ о катапультировании.

Когда меня выбросило в водоворот звуков и света, не дававший ни малейшей возможности сориентироваться, от ускорения у меня помутилось в глазах. Единственное, что я успел увидеть, – странный балет десятка силуэтов, вылетающих из самолета-диспетчера, и сразу затем – слепящую вспышку взрыва. Огненный шар довольно серьезно обжег мне руки и лицо, но я этого даже не заметил.

Мини-отталкиватели моего кресла умудрились худо-бедно посадить меня на землю, и я, пригнувшись, побежал в очищенную нашими людьми зону безопасности. Все, кто остался от нашего отряда, ждали там эвакуации. Растерянные, перепуганные люди. Тень тех солдат, которых я видел всего несколько часов назад. Все бросали на меня обвиняющие взгляды, и никто, казалось, не радовался тому, что я тоже уцелел. Я их не порицаю, они не могли знать, почему все так произошло. Раз уж я оказался единственным офицером, оставшимся в живых, я и нес ответственность за катастрофу.

Десять минут спустя прибыли семь супергрифов и взяли на борт сто сорок восемь выживших.

Сто сорок восемь из тысячи.

В прохладе наступившей ночи они по-прежнему сидели рядом под ивой. За все время рассказа Клоринда не шелохнулась, а Танкред смотрел прямо перед собой, не осмеливаясь повернуть к ней голову.

Вспоминать эту историю во всех подробностях означало бередить старые раны, но, как ни парадоксально, он испытал облегчение, словно скинул давно давивший груз. У него было совершенно отчетливое ощущение, что он наконец покончил с этим эпизодом своей жизни.

Клоринда все еще молчала. Возможно, не нашлась что сказать после услышанного. Танкред встревожился, но тут почувствовал, как она положила руку ему на плечо. Тогда, по-прежнему глядя куда-то вдаль, он мягко накрыл ее ладонь своей. Пошел мелкий дождь, зашуршав в листве, но толстые ветви ивы служили надежным укрытием.

– Это немыслимо – оказаться таким молодым в подобной бойне… – медленно произнесла Клоринда, решившись наконец заговорить. – И я полагаю, что после этого база НХИ была…

Она не рискнула закончить фразу. Танкред кивнул и без всякого выражения произнес:

– В конце концов база попала в руки повстанцев, и весь гарнизон был истреблен…

Молодая женщина сделала глубокий вдох, а потом выдохнула:

– Что случилось потом? С вами, я имею в виду. Было официальное расследование?

– Мне вменили в вину ошибку в командовании. Грубо говоря, меня обвинили в том, что я не последовал стратегии, предложенной командиром, даже после его смерти.

Клоринда была ошеломлена:

– Какая бессмыслица! Раз вы уже знали, что там имеется генератор антиполя, это было бы равнозначно самоубийству.

– Когда военные власти считают, что назревает мятеж, они порой проявляют крайнюю упертость, – ответил смирившийся Танкред.

– Но они вас, конечно же, не обвинили в мятеже, – удивилась Клоринда, – иначе вас бы не просто разжаловали: вы оказались бы в тюрьме. И надолго.

– Отчего же, вначале обвинили. Потом, выслушав показания выживших, прекратили следствие. Большинство солдат подтвердили мои слова, и судьи признали, что я изначально совершил ошибку, не последовав стратегии Тюлье, но в дальнейшем командовал правильно.

– Командовали правильно? Да вы просто спасли этих людей. Если бы не трагическое неповиновение сержанта, вы, возможно, спасли бы и базу.

– Они ничего не желали знать и разжаловали меня до сержанта. Я только что выпустился из академии в Дании и не пробыл младшим лейтенантом и недели. Такое и само по себе трудно пережить, но все стало еще хуже, когда я решил обжаловать это решение. Начались долгие процедуры, я бился как проклятый, но увязал все больше и однажды решил плюнуть. Я был несправедливо осужден, и мне даже не хватило мужества сражаться до конца. Я поклялся, что больше со мной такого не случится.

Теперь Клоринда понимала, в каком состоянии духа пребывал сидящий рядом с ней бывший лейтенант.

– И вот это случилось снова… – тихо произнесла она.

Внезапно почувствовав себя абсолютно обессиленным, Танкред опустил голову и ссутулился:

– Теперь я не знаю, что и думать. А если это моя гордыня заставила меня в тот момент увидеть все в таком свете? А что, если я мог бы избежать кровавой бойни?

Поняв, что его снова затягивает пагубная спираль самоуничижения, Клоринда решила, что пора действовать, пока он окончательно не потерял веру в себя.

Она повернулась к нему и заговорила самым властным своим тоном:

– Танкред Тарентский, послушайте меня. Признаю, что Господь послал вам суровое испытание. Однако Он не сразил вас. Возможно, Его промысел в отношении вас сегодня еще кажется неясным, но я знаю, что вам предстоит свершить великие дела в этой жизни, можете мне поверить!