Властелины Пограничья - [8]

Бонни подождала пока все уйдут, и уткнулась доктору в плечо.

- Ну, ну. Милая. Хочешь, пойдем, прогуляемся? На свежий воздух хочешь?

Бонни кивнула.

Доктор помог ей встать. Пришли уборщики и дежурная медсестра:

- Мы гулять! - сказал ван Чех.

На улице чувствовалось, что скоро лето. Доктор медленно вел Бонни по дорожке, та только икала, закусив губу. Доктору было непривычно идти медленно, он предпочитал высокую скорость передвижения.

- Я больше не могу, - Бонни грузно осела на ближайшую скамейку.

- Давай посидим, - доктор сел рядом.

Он хотел заговорить с больной, но не знал, как начать. По-хорошему, ей надо бы поплакать, но она упорно держала все переживания в узде.

- Может, ты хочешь поплакать или побыть одна? Я отойду, чтобы видеть тебя издалека, я не помешаю, - решился доктор.

- Не уходите, - Бонни тут же вцепилась в рукав доктора.

- А поплакать ты не хочешь?

- Хочу.

- А чего не плачешь?

- Нельзя. Плачут только очень плохие девочки.

Доктор вздрогнул.

- Бонни? Посмотри на меня. Милая, сколько тебе лет?

- Двадцать четыре.

- Мне двадцать пять. Мы с тобой ровесники почти, - начал душевно ван Чех, - Прости меня, но ты уже давно не девочка. Ты можешь плакать, никто не накажет тебя. Хочешь я мороженого тебе куплю, если ты поплачешь?

- Я не люблю мороженое.

- А что любишь?

Бонни задумалась и продолжала икать.

- Сыр.

- Сыра куплю самого вкусного, самого дорогого, хочешь? Тебе легче станет, поплачь.

Бонни улыбнулась и искоса посмотрела на доктора.

- Я только одного не понимаю, доктор. Почему со мной все так поступают? Я этого мужчину даже не знала. А он пришел… и… и… - Бонни начала задыхаться.

- Спокойно, спокойно! - доктор тянул больную, - Дыши ровно, смотри на меня, вот так вдох - выдох, вдох - выдох, вдох - выдох. Продолжай сама, - Бонни снова начала задыхаться, - Вдох - выдох, слушай меня, Бонни, смотри на меня.

Доктор присел перед ней на корточки и держал за локти. Бонни смотрела на него круглыми от ужаса глазами, дышала под диктовку.

- А теперь давай расслабим руки. Давай? Медленно разжимай кулаки, так, молодец, плечи вниз, умница, - диктовал доктор, он сам был напуган чуть меньше, чем Бонни.

- Тебе надо учиться плакать, - сказал ван Чех, садясь рядом с Бонни на скамейку.

- Тогда я буду плакать постоянно.

- Даже во сне? - улыбнулся доктор.

Бонни задумалась и улыбнулась:

- Во сне я, наверное, захлебнусь.

- Не захлебнешься, я уверен, - вздохнул доктор, - хочешь еще погулять?

- Нет, спасибо, доктор, я пойду, очень кружится голова и хочется спать. Надеюсь, сегодня он даст мне выспаться.

- Кто "он"? - уцепился за ниточку доктор.

Бонни встала и долго не решалась сказать, она ломала себе пальцы и глубоко дышала.

- Паук, - тихо пискнула она.

- Это который хочет тебя сожрать? - улыбался осторожно доктор.

- Да, - еще тише согласилась Бонни.

- А ты можешь что-то с ним сделать? У тебя есть такая возможность?

- У меня нет рук. Там во сне, я что-то могу сделать только руками, а рук у меня нет, - заикаясь на каждом слове, давясь икотой, сказала больная.

- Мы что-нибудь придумаем, - подмигнул ей доктор, - Провожу тебя до палаты.

Дверь в палате уже снова сажали на петли. Злая Пенелопа наблюдала за работой. Ван Чех проследил, чтобы Бонни легла, и проскользнул мимо начальницы.

- Не так быстро, доктор ван Чех, - Пенелопа ухватила его за халат, резко перехватила за локоть и потащила в ординаторскую.

- Ты дверь снес? - начала она.

- Я. Я пришел к Бонни, а дверь была заперта изнутри. Я не придумал ничего лучше, чем снять дверь с петель.

- Это ты молодец, - задумчиво сказала Пенелопа, - Сильный, как я посмотрю. Как девочка?

- Ничего. Так и не заплакала. Пыталась мне рассказать, что произошло, но начала задыхаться, кое-как поправили дыхание. Немного рассказала мне о своем кошмаре. Что ее преследует паук, а она не может с ним ничего сделать, потому что у нее во сне нет рук.

- Любопытно. А этот подонок мне заливал, что она сама его заставила! Это нормально?! - злилась Пенелопа, - Сегодня он совсем другой. Уже месяц лежит и каждый день то один, то другой. Невозможный человек. То он весь из себя сильный гипнолог, я с ним себя ощущаю, как под гипнозом, то вялый дурачок, до цветочных горшков в коридоре докапывается. И не отследить. Это даже не синусоида, это какие-то мерцательные проявления. С погодой не связано, мозговая активность стабильная, очагов патологии нет… Единственное объяснение…

- Какое? - поинтересовался доктор.

- Оно антинаучное.

- Но все же, - ван Чех уютнее устроился в своем кресле.

Пенелопа, игнорируя все стулья, села полубоком к ван Чеху на стол.

- Он истинный. То он здесь, и тогда проявляет себя, как сильный гипнолог, он мыслитель, знаешь ли, с ним интересно поговорить просто так. То он ведет себя, как идиот, которому земля из цветочного горшка - самый вкусный деликатес. Может быть еще так, - Пенелопа окончательно оживилась и трещала безумолку, - он там прячется, оставляет оболочку, которой ничего не сделают, а сам выжидает часа. То есть, он то здесь, то там. Скачет. Такого я еще не видела. Он способен перемещаться.

Ван Чех сложил губы уточкой и полуприкрыл глаза.

- Я понимаю, что ты считаешь это полным бредом, но ни одна теория, кроме моей, этого не объясняет.