Властелины Пограничья - [4]

- Я сделаю укол, не беспокойся. Тревога сразу уйдет. Я больше не буду тебя спрашивать об этом, хорошо?

Бонни держалась из последних сил, закусила пухленькую розовую губку и кивнула. Доктор быстро достал из халата железный ящичек со шприцом и парой ампул препарата. Сделал укол. Убрал железную баночку.

- Бонни, ложись.

Девушка встала из-за стола, повалилась на кровать. Слезы еще текли из глаз, она была вся в каких-то своих неприятных воспоминаниях. Доктор сидел рядом на кровати, сложив руки на коленях, и задумчиво кусал губу.

- Идемте, доктор ван Чех, - спустя три минуты созерцания сказала Пенелопа.

- А Бонни?

- Она успокоится. Я не думаю, что она начнет буйствовать, - мягко сказала Пенелопа.

- Я все провалил, - доктор насупился и сел на подоконник в коридоре.

- Ну, и что ты провалил? Пойдем в курилку, - Пенелопа дернула его за халат.

- Она рассказала мне о себе. Она совершенно не помнит детства. Помнит себя, начиная лет с 14. То есть ей 24, а она не помнит значительный кусок жизни, - доктор вздохнул.

Пенелопа открыла дверь в курилку и заперла ее ключом, доктор сел на подоконник и стал болтать ногой. Пенелопа закурила.

- Я слушаю тебя, продолжай, - сказала она.

Доктор достал из кармана халата портсигар и тоже закурил.

- Стильная вещица, - отметила Пенелопа.

- Она не помнит важный период жизни. Как правило, у людей есть воспоминания о жизни до 7 лет. Хотя бы на уровне ощущений. Период с 7 до 14 она помнит очень смутно. Она оперирует только тем, что знает со слов других. То есть, что в 14 лет ее удочерили, а до того она жила в детском доме. Оттуда никаких воспоминаний. Возможно, ее страхи это воспоминания, которые пытаются прорваться.

- Скорее всего, - Пенелопа стряхнула пепел и продолжила слушать.

- Бонни явно угрожали расправой, и она это помнит, но настолько боится, что даже не говорит. Хотя все реакции "за". Она помнит кто, она помнит за что.

- За что? - Пенелопа хитро прищурилась.

Доктор закусил губу и задумчиво ее пожевал. Он несколько раз бросил опасливые взгляды на собеседницу. Он не решался сказать.

- Как маленький! - хихикнула Пенелопа.

- Вы тоже так думаете?

- Как? Что ты как маленький мальчик жмешься?

- Ее поведение похоже на то, как будто бы ее изнасиловали.

Пенелопа довольно кивнула.

- При этом человек, который много значил для нее.

- Он играл роль отца, - авторитетно подтвердила Пенелопа.

- Причем тут все эти пауки и прочее?

- Не знаю, - Пенелопа пожала плечами и повернулась лицом к окну, - Ты допустил всего лишь две ошибки сегодня. Это нормально. Мне хотелось бы, чтобы ты не повторял больше одной единственной ошибки. Не будь робким. Это трудно, особенно вначале. Но я не могу каждый раз толкать тебя под задницу, чтобы ты встал и шел к больному. Ты должен прочитать историю, а потом идти и лечить его. Чем дольше человек живет так, тем труднее его лечить. Каждый день сумасшествия может обернуться годом лечения. Это раз.

Второе. Ты не дал Бонни выпустить эмоции. Я поняла, что ты рассудил, мол, девочке не нужна истерика, это ее истощит. Как истощит, так и восстановится. Психика пластична. Кстати, мне нравится этот твой контейнер со шприцом, это интересно, но непродуктивно. У нас есть медсестры. Достаточно нажать кнопку и она придет с готовым шприцем. Тут ты потерял время. Однако, заметил ли, Бонни держалась? - Доктор кивнул, глаза его сияли любопытством. Пенелопа села рядом с ним на подоконник и продолжила, - Это значит, она боится выдать себя в истерике. Промаринуй ты ее без лекарства немного, может быть, она выдала бы какую-нибудь реакцию. Это жестоко! - Пенелопа отреагировала на мрачное выражение лица доктора, - Психиатрия - самая бесчеловечная из всех наук о человеке. Запомни это. А вообще, ты порадовал меня. Из тебя выйдет толк. Ты не владеешь гипнозом?

- Почти нет.

- Ты не гипнолог, это видно, - Пенелопа цокнула языком и закусила ноготь на большом пальце правой руки, - летом отправлю тебя учиться. К моему учителю, далеко-далеко.

- Хорошо, - ван Чех кивнул.

Они погасили свои сигареты, и вышли какие-то подавленные. Ван Чех повернул к ординаторской.

- Я не поняла. У тебя день рабочий кончился или нет?

- Нет.

- Тогда какого черта? У тебя больных навалом. Марш работать! - приказала Пенелопа и куда-то удалилась.

Ван Чех постоял в коридоре, потом фыркнул:

- Какого, какого… Лысого! - и отправился в ординаторскую.

Глава 3.

- А за это я тебе вычту из зарплаты, - Пенелопа ждала молодого доктора в ординаторской.

- А я за картами пришел, - быстро выкрутился доктор.

- А я так и поняла, - Пенелопа смотрела на ван Чеха снизу вверх с видом, что она действительно так ему и поверила, - кстати, хорошее кресло, удобное, надо будет себе в кабинет забрать.

Пенелопа встала с черного кожаного кресла. Доктор как раз подошел к этому креслу, чтобы сесть в него. В первый же день он облюбовал кресло в приемном покое и специально притащил в ординаторскую, ревниво оберегал от всяких на него посягательств.

- О, ты такой высокий? Я думала, ты ниже, - отметила Пенелопа, макушкой она доходила доктору разве что до плеча.

- Я такой да, - фыркнул ван Чех, - А вы меня преследуете.