И тут Фродо уловил какой то звук, тихое шуршание десятков мохнатых лап по песку. Он приподнял голову и замер от ужаса. Из-за холма показались призрачные приземистые тени в широких плащах. Из-под надвинутых капюшонов злобно горели красные фосфоресцирующие глаза. Пустынники. Когда-то это были хоббиты, но поселившись на самой окраине Хоббитании у мертвых радиоактивных пустынь, сияющих по ночам голубоватым светом, они не только по-просту одичали, но и обратились в Брендизайков.
Брендизайки приближались. Амулет, который Фродо когда-то по хоббитской привычке спер у заезжего ведьмака, несколько раз дернулся у него на шее и затих. Не выдержав нервного напряжения, хоббит выхватил из-за плеча серебряный меч, который по той же самой привычке спер и того же незадачливого ведьмака. Брендизайки заметно оживились и начали обходить хоббита с боку. Фродо закружился, вращая над головой мечом. Одного из нападавших ему даже удалось задеть. Брендизайк сразу осел, образуя сгусток студенистой протоплазмы. Протоплазма взглянула на хоббита обиженным взглядом, печально хлюпнула "за что?" и уползла в неизвестном направлении. Но в этот момент Фродо, безалаберно махавший ведьмачьим мечом, задел собственный же хвост, невольно вскрикнул и от неожиданности выронил меч.
В ту же секунду Фродо оказался крепко схвачан цепкими упругими, и, что самое омерзительное, совершенно безволосыми лапами. Его потащили куда-то и тащили довольно долго. Вдруг к своему ужасу Фродо увидел целое озеро протоплазмы. По краям оно образовывало дленные щупальца, на концах которых болтались юные Брендизайки. Один отпочковался прямо на глазах у хоббита и неуверенно пошел прочь. Брендизайки, схватив хоббита за все четыре лапы, принялись раскачивать его с явным намерением прямо в одежде искупать в этом протоплазменном озере. Озеро потянулось к нему своими псевдоподиями. Да еще и невесть-откуда взявшийся уже знакомый хоббиту комок протоплазмы подполз и как-то недобро, недружески ему подмигнул.
Но тут всеобщим вниманием завладел новый звук - громкий, по тулкасовски глупый, особенно в данной трагической ситуации, но по ливсивски заразительный смех. Брендизайки перестали раскачивать Фродо, и ему удалось увидеть на вершине ближайшего холма высокую тощую старческую фигуру в серых лохмотьях. Сквозь душивший старика хохот, иногда проскакивали словечки вроде "замечательно", "превосходно". Но не успел Фродо возмутиться по поводу этих "замечательно" и "превосходно", как старик перестал смеяться, выпрямился, подбоченился и даже как-то разросся. Брендизайки с интересом уставились на этого артиста, и только лишенное художественного вкуса Озеро потихоньку подползало к Фродо. Меж тем старик грозным, раскатистым голосом начал читать:
- Аш назг гурба...
Но тут он осекся, проборматал что-то вроде "не, не то" и, вновь приняв театральную позу произнес:
- Барук урук! Урук айме...
Но снова осекся. Какое-то время он соображал. И вдруг рявкнул, уже без театральной позы, зато радостно и с душой:
- А! О! Вспомнил! Анар ан эдрайт Амен!
Тут же в воздухе сгустилась огненная фигура, может быть джинн, с ятаганом в правой руке и плеткой в левой. Кто бы это ни был, но сходство с Вольтроном было настолько потрясающее, что даже хоббит упоенно взвизгнул. В ту же секунду Озеро испуганно ушло в песок, а Брендизайки подпрыгнули и нырнули в него вниз головой мгновением раньше. Вольтрон как-то недоброжелательно посмотрел сначала на место, где только что была протоплазма, потом - в глаза старику. Но старик замахал на него руками и крикнул "пфыть!", означавшее, должно быть, сложный экзорцизм, ибо тотчас же призрак Вольтрона устало вздохнул и исчез.
Не прошло и минуты, как неутомимый старикан уже стоял рядом с Фродо, и его можно было рассмотреть во всех подробностях - грязно-серый плащ, глубокий капюшон, надвинутый на глаза, всклокоченная нечесанная бородища, словно бы тонко подобранная в тон плащу. В нем было что-то и от Мелибоэ, и от Геда, и от Стрегобора и от еврейского раввина, но больше всего в нем было от городского нищего. Одним словом перед Фродо стоял самый банальный Учитель Жидай, какой только коптил за все века воздух Татуина.
- Гэндальф, - отрекомендовался жидай, - во всяком случае так меня называют на севере. На западе меня называют Митрандиром, на юге просто Беном, на востоке - так что даже повторить стыдно. И нигде...
По щеке старика проползла скупая, но обильная слеза.
- Нигде меня больше не называют Оби-Ваном Кеноби. А Вас, если мне не отшибает память, величают Фродо Скайуокер?
- Мда, не отшибает, - растерянно пробормотал Фродо, стараясь говорить как можно вежливее.
- Это, стало быть, м-ру Бэггинсу племянничек? - поинтересовался Гэндальф с таким выражением, какое бывает у астролога, говорящего "Вам отрежут голову!".
- Племянничек, - подтвердил сбитый с толку осведомленностью незнакомца Фродо.
- Ну-ну, - отозвался колдун сладким голосом, и даже руки потер от удовольствия, - ну-ну.
Вдруг маг засуетился, занервничал:
- Пошли бы мы отсюда, молодой че... - его взгляд скользнул по фродовскому хвосту, и он даже поперхнулся, - почтеннейший. Брендизайков, знаете ли, легко спугнуть, особенно такому крутому жидаю как я, но они обязательно вернуться и с подкреплением. А я тут как раз и живу неподалеку.
