Властелин - [38]

— Внимание. Внимание. Просьба освободить восьмой, девятый и десятый коридоры. Сейчас туда будут выпущены гули. Повторяем. Сейчас будут выпущены гули.

Бельзедор задумчиво наблюдал, как прихвостни испаряются из этой части цитадели. Когда исчез последний, начали подниматься секретные панели — опуда уже слышались вой и рычание.

— Гули — это ведь живые мертвецы? — уточнил Бельзедор.

— Совершенно верно, Властелин, — кивнул управляющий, — Живые и очень голодные. ^ — А откуда у нас так много живых мертвецов?

— О, мы производим их из ваших же прихвостней, Властелин. После смерти.

— А они не возражают?

— Трудно сказать определенно. Нам не приходило в голову их об этом спрашивать.

Гулей в запасниках цитадели оказалось немало. Похоже, держали их в большой тесноте — они на ходу разминали плечи и хрустели шеями. Многие поводили носами, ища еду… и вскоре они ее нашли.

Спеша освободить товарищей, рыцарь врубился в эту толпу, как волк в отару. Волшебный меч со свистом заходил из стороны в сторону, снося гнилые бошки и разрубая тела. Гули падали соломенными снопами, отлетали к стенам и бессильно корчились.

— А почему они такие слабые? — спросил Бельзедор.

— А как же иначе, Властелин? — удивился управляющий, — Если мы выпустим тех, что посильнее, герой завязнет надолго. Или даже погибнет, чего доброго.

— Тогда зачем мы их вообще выпускаем? Давай освободим коридоры — пусть идет спокойно. Зачем зря мертвецов переводить?

— И что же это будет за подвиг такой? Прогуляться по пустому коридору? Это не очень-то героически, Властелин.

Первым рыцарь освободил волшебника. Короний, мешавший тому колдовать, не устоял перед ударами волшебного меча — и через несколько секунд дверь распахнулась.

— Развяжи мне руки! — потребовал волшебник, — У меня еще тридцать семь татуировок!

Пользуясь паузой, гули тут же ринулись к сладкому мясу — но вместо еды получили жаркую вспышку. На запястье волшебника с шипением исчезала татуировка-огонек, а он уже тер вторую, превращая в пепел следующую партию гулей.

Третья вспышка окончательно расчистила коридор. Волшебник шлепнул по вытатуированному на бицепсе ключу, хлопнул по тяжелому замку — и тот с щелчком раскрылся, а татуировка исчезла в никуда.

— …Или даже пять тысяч четыреста шесть бочек!.. — донеслось из камеры.

— Вы свободны, святой отец! — возвестил рыцарь, разбивая кандалы.

— Да благословит тебя Воитель, сын мой! — осклабился жрец. — А теперь дай мне оружие — и пусть хлынет кровь во славу Энзириса!

За неимением лучшего энзирид вооружился железным прутом, вырванным из стены, примотав к нему собственные кандалы. Получилось грубое подобие моргенштерна — и как уж оно пошло гулять по головам воющих гулей!

— Тебе, Бог-Меч!!! — безумно хохотал жрец, разбивая очередной череп. — Тебе жертва!!!

Гремлин, которого не связывали и не сковывали, вылетел из камеры, едва приоткрылась дверь. Он с диким воем взметнулся по ноге рыцаря, взобрался ему на голову, в ужасе таращась на бесконечных гулей, и дико заверещал:

— Мне нужен мой сервапор! Где мой сервапор?!

А вот заполучив драгоценный сервапор, гремлин сразу стал вести себя иначе. Уже спокойно, даже барственно он поднял железные лапищи, схватил поперек туловищ сразу двух гулей и разорвал их надвое. Грохоча и лязгая, гремлинская махина зашагала за остальными. Коридор сразу наполнился клубами пара.

— Почини наконец свою трубу! — проворчал волшебник, зажимая рот. — Дышать же невозможно!

— Потом починю.

Дверь камеры люкс гремлинский сервапор вынес в считанные секунды. Рыцарь сразу ринулся к воровке-принцессе, заключил ее в объятия и начал покрывать лицо поцелуями.

— Они тебя не тронули?! — крикнул рыцарь, — Они ничего с тобой не сделали?!

— Да вроде бы нет… — ответила девушка, глядя на него странным взглядом.

— Клянусь, если он с тобой что-то сделал, я прикончу его собственными руками!

— Так ты же и так собираешься это сделать, — хмыкнул волшебник.

— Да, но пока что в этом нет ничего личного, — резонно заметил рыцарь, понемногу успокаиваясь. — Кстати, ваше высочество, когда я был на волосок от смерти, то неожиданно понял, что люблю вас больше жизни. Не окажете ли вы мне честь выйти за меня замуж?

— А, так вот что все это значит! — облегченно вздохнула воровка-принцесса, — А я уж решила, что вы свихнулись от пережитого, сэр Пертобрас. Насчет замужества… дайте-ка подумать… вы мне не противны… даже, пожалуй, любезны… хорошо, я согласна!

— Благословляю вас, дети мои! — прогремел жрец, вытирая о простыню окровавленные руки. — Я сам вас поженю на ближайшем привале!

— Ну и слава Кому-То-Там, — брюзгливо подытожил волшебник. — А теперь идемте, закончим дело.

Бельзедор, глядящий на это через Всевидящее Око, умиленно улыбнулся. Сцена выглядела на удивление трогательно.

Герои еще несколько минут совещались, а затем разбежались в разные стороны. Рыцарь помчался прямо к тронному залу — и вид у него был весьма решительный.

— И что мне теперь делать? — поинтересовался Бельзедор.

— Традиция, Властелин, — пожал плечами управляющий, — Если герой сумел добраться до этого этапа, вы даете ему поединок. И если он достойно сражается — проигрываете. Я буду вам подсказывать через амулет в доспехах.