Власть веснушек - [22]

— А от кого же еще?! — громыхнул Хантер и направился в сторону соседнего номера.

— Я с тобой еще не закончил! — хотел остановить его Осланд-старший, но Хантер бросил:

— Антракт!

И вышел в соседний номер.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Мужчины не ограничивали громкость дискуссии, и разделительная стена между смежными номерами не препятствовала проникновению звуков.

Синклер слышала все от первого до последнего слова, даже не прикладывая к этому усилий. Поэтому, когда Хантер появился на пороге ее спальни, она уже обливалась холодным потом в предвкушении чудовищной развязки.

Девушка успела переодеться и теперь сидела в кресле, нервно вцепившись в подлокотники руками.

— Я думал, мы одна команда, — прошипел Хантер, гневно сощурившись.

Синклер испуганно смотрела на него снизу вверх.

— Я доверял тебе. Хотел помочь. Положился на твое благоразумие, — своими словами пересказывал он суть претензий старикана, который в это время сидел за стеной. — Я просил тебя воздержаться от болтовни. Просил?

— Я… я сказала только Кристи. Ты говорил про фондовый рынок, но какое она имеет к нему отношение? Я просила ее сохранить это в тайне.

— Конечно же, столь маловажное обстоятельство, как то, что она жена моего кузена, не показалось тебе достаточной причиной поостеречься. Ты хоть догадываешься, чем это чревато? Ты подставила нас обоих, Синклер. Серьезно подставила. В течение ближайших нескольких часов по инициативе деда сделка может быть аннулирована. Деньги будут отозваны обратно, подпись на контракте потеряет силу, мы больше не сможем иметь дело ни с сетью «Кастлбэй», ни с любой другой уважаемой сетью. Это мощный удар по репутации как корпорации Осландов, так и «Власти красоты».

— Боже! — воскликнула Синклер и захлебнулась собственным ужасом.

— Боже, — шепотом подтвердил Хантер. — Больше мне нечего тебе сказать. Пойду разруливать эту проблему с родственничками.

Он вышел, намеренно громко стукнув дверью.

Заверещал сотовый телефон Синклер. Она с явным неудовольствием увидела высветившуюся на табло надпись «Кристи». Разговаривать с сестрой после случившегося у нее желания не было.

По тому, как трудно сдерживал себя Хантер, она сообразила, что навлекла на него нешуточную беду.

Синклер жестоко казнила себя за такую неблагодарность. Роскошь, которой окружил ее Хантер, истратив в первый же день много десятков тысяч евро на наряды и украшения, удачи на деловом поприще, упоительное времяпрепровождение, помноженные на извечную вальяжность и беззаботность французской столицы, вскружили девушке голову. Она потеряла бдительность и всяческую рассудительность. В ее сознании окончательно перепутались личные и деловые отношения. И винить в этом Кристи было бы верхом глупости, но тем не менее она не могла заставить себя ответить на звонок сестры.

Увидев Хантера уходящим, Синклер впервые со всей отчетливостью осознала, что не хочет его потерять. А риск слишком велик. И доверия больше нет; даже если страсть останется, их отношения уже никогда не будут прежними. И это испугало ее не меньше, чем перспектива сокрушительного поражения на профессиональном фронте.

Синклер выскочила на улицу и заученной на французском фразой попросила швейцара поймать ей такси.

— Спешишь куда-то? — услышала она негодующий голос Хантера Осланда.

— В аэропорт, — виновато проговорила девушка.

— Я думал, Махони не сдаются. Пустой звук?

— Я не сдаюсь, — отозвалась она.

— Нет, конечно. Ты банально улепетываешь. Как я сам до этого не додумался? — презрительно рассмеялся мужчина.

— Для чего мне оставаться, если ты так зол на меня?

— Я и вправду очень на тебя зол, Синклер. И у меня для этого есть все основания, дорогая. И каковы же теперь твои планы?

— Какая разница, Хантер? Ты сказал, что намерен решить проблему со своими родными. Я не вхожу в их число.

— У тебя облегченный багаж, Махони?

— Верно, — вынуждена была согласиться она.

— Ты не взяла те вещи, что мы купили в Париже?

— Не считаю себя вправе, — робко ответила она.

— Это так ты мне объявляешь о разрыве? Я думал, что заслужил более деликатной отставки, — осторожно протянул он, стараясь иронией прикрыть обиду. — Не нужно дуться, Синклер. Капризы здесь не помогут. Пройдем хотя бы в кафе, поговорим напоследок.

— Я не дуюсь, — хмуро возразила Синклер.

— Пройдем в кафе, — более настойчиво повторил свою просьбу Хантер.

— Ладно, — вяло согласилась рыжая красавица, прекрасно сознавая, что поступает не лучшим образом с человеком, который все это время был с нею очень обходителен.

— Я догнал тебя не для того, чтобы порицать, — сказал Хантер, когда она робко села напротив него за столик в кафе. — Давай проясним ситуацию, чтобы не было недомолвок. У тебя есть выбор, Синклер. Ты можешь удрать в Нью-Йорк и попытать свое счастье, заняв место Шанталь в любвеобильном сердце Роджера Роулингса. А можешь набраться решимости и остаться здесь для того, чтобы засвидетельствовать исход собственных усилий.

— Это такая кара? Как мой выбор может повлиять на исход дела?

— Никак. Просто я стану думать, что риск был не напрасен. Потому что, если ты сбежишь, все наши отношения и связанные с ними поступки обесценятся донельзя. Ты дашь шанс моей семье до конца жизни упрекать меня в том, что я готов был разорить династию ради мимолетного романа с недостойной женщиной.