Власть предыстории - [71]

Любая политическая экономия, исходящая из определяющей важности труда, трудовых отношений и возникающих на этой базе отношений собственности для развития общества, неверна изначально. В своей первоначальной, исходной посылке.

Можно спорить о логике «Капитала», отвергая или принимая концепцию общественно-экономических формаций, ведущих к высшей, бесклассовой, но абсолютно точно одно: его автор исходил из преобразования труда, из представления общества прежде всего как суммы производственных отношений, возникающих в процессе распределения результатов труда и собственности. Дальнейший ход развития науки с очевидностью доказал: не труд был причиной формирования человека и общества. И следовательно, не метаморфозы труда и собственности определяют его дальнейшее развитие, главные доминанты Истории, истинные факторы ее динамики.

Такова неустранимая, коренная ошибка трудовой гипотезы и роли производственных отношений в Истории, повлекшая катастрофические последствия для всей гипотезы и определившая, в частности, неверный выбор общечеловеческой цели развития, о которой пойдет речь ниже.

Параллельно надо рассмотреть и еще один вопрос, прямо связанный с ролью труда в АСГ и в современности. Как было установлено в ходе исследования, труд не входил в число АСГфакторов и не он послужил формообразующей причиной социума. Перебирая гипотезу за гипотезой, мы рассмотрели процесс превращения антропоидов в человека — и каждый раз убеждались в том, что труд здесь ни при чем. Мало того, как выяснилось, даже многие советские ученые, придерживающиеся официальной трудовой теории и последующих выводов из нее, все же пытались доказать, что не труд, или по крайней мере, не только труд был причиной антропосоциогенеза. И тем не менее официальная доктрина незыблема, она остается на прежних позициях.

Что это — привычная для нашей официальной науки косность или нечто большее? В чем суть непреоборимого упрямства, всем очевидного безнадежного упорства, заставляющего придерживаться явно устарелых работ Ф. Энгельса о роли труда в процессе происхождения человека и общества? Только ли потому они охраняются и сохраняются на страницах научной печати, что в своих принципиальных посылках сходятся с постулатами «Капитала»?

Короче, не имеет ли трудовая гипотеза АСГ особых политических корней, заставляющих власти поддерживать ее, искусственно ее стимулировать?

Лишь только мы поставили последний вопрос, как сразу находится и ответ на пего. В государстве, организованном на началах культа личности, сталинского деспотизма, неминуемо должна была существовать доктрина, обосновывающая важность труда на благо общества — иначе такому государству и его аппарату просто нечем было бы кормиться. Ведь иных серьезных стимулов у труда просто не было и быть не могло! При этом сам труд в подобном обществе организован из рук вон плохо, его производительность чрезвычайно низка и держится примерно на одном и том же уровне в течение многих последних лет, отставая от производительности труда в иных политических системах, не полагающих, что труд — фундаментальная «причина» благосостояния общества. Этот парадокс становится понятным в свете нетрудовой гипотезы АСГ. А возведение труда в ранг высшего фактора в жизни человека, причем именно труда на благо общества, а не на благо индивида, — характернейшая черта тиранического государства. Не случайно И. Сталин в 1935 году объявил труд на благо общества — делом доблести и геройства, делом чести и славы[261], а Гитлер провозгласил такой труд почетным для каждого честного немца[262].

Два раза в год ЦК КПСС утверждает список призывов и лозунгов — к 1 мая и к 7 ноября. В них в краткой форме излагается политика партии по главным вопросам внутренней и международной жизни. Как правило, более половины этих лозунгов до последнего времени посвящалось труду. Так, призывы ЦК КПСС к 1 мая 1981 года содержали 75 лозунгов, из них 43 — «трудовых»; призывы к 65-й годовщине Октября из 85 лозунгов посвятили этой теме 49.

Воспитание человека как трудящейся на благо общества машины начинается с раннего детства, практически — с ясельного возраста[263], продолжается в школе, институте, на производстве. Па воспитание этого качества в человеке бросаются гигантские материальные ресурсы. Труд на благо общества призван заменить у человека все иные искания и занятия: размышления о политике и участие в ней, поиски бога, совести, своего места в искусстве и в обществе. Все это объявляется не более чем отклонением от генеральной черты человека, от его природной сущности. Наука не составляет исключения в пропаганде[264]. Во всеобъемлющей системе давления на общественное сознание трудовая гипотеза выполняет ответственную прикладную функцию: она научно обосновывает официальную политику по отношению к труду на благо общества. Эта пропаганда всеми силами доказывает, что не стремление к свободе, не благополучие семейных отношений, не участие в демократических институтах и явлениях (скажем, стачках) является основой основ человека, его природной сущностью. В этом подспудный, скрытый от глаз корень трудовой теории, который и по сей день крепко сидит в аппаратной «почве» сталинского государства. Тот, кто выступает против трудовой гипотезы, борется не с мнением отдельных научных оппонентов, он ломится в открытые ворота, за которыми стоит каменная стена: официальная доктрина роли труда в жизни общества.