Власть предыстории - [56]

Предлюди испытывали в пратолпе мощное эмоциональное возбуждение, буквально гипнотизировавшее всех ее участников. При этом снимались любые тормозящие влияния, в том числе боль от ран или болезней, предлюди физически полностью раскрепощались, тe, кто поддавался влиянию пратолпы, кто входил в нее без особой трудности и насилия над собой, принимали участие в бегстве, схватках с противником, насыщении мясом убитого хищника. Те, кто не в состоянии был войти в пратолпу, плохо поддавался ее гипнотическому влиянию и не мог раскрепостить мускульные ресурсы, тот отставал во время бега, откалываясь от сообщества и, следовательно, оставляя после себя меньше потомства, чем остальные участники пратолпы.

Излишки мозговых ресурсов (1.5.1.)

Здесь мы выделили для анализа несколько признаков: огромная скорость увеличения мозга в эпоху предыстории (1.5.2.); спад объема мозга при переходе к Человеку разумному (1.5.3); использование мозга всего на несколько процентов его «номинальной мощности» (1.5.4.).

На первый взгляд эти факты не связываются с пратолпой. В самом деле, ведь не требовала же она большего ума, чем современная запутанная социальная жизнь, проектирование ракет или компьютерных установок. К тому же пратолпа, по-видимому, не требовала от своих участников умственного напряжения, поскольку действовала на основе имитативности, подражания лидеру. Охота, трудовая деятельность, изучение свойств камня, способов разжиганья огня, разделки шкур и т. п. — все это кажется более сложным делом и потому более сильным фактором развития мозга.

На самом деле, это не так. Пратолпа оказывала на своих участников огромное возбуждающее влияние, его обеспечивала центральная нервная система. Сила эмоций, постоянное перевозбуждение мозга требовало роста его объемов. На нем лежала не только ответственность за поддержание высокой имитативности, он обеспечивал быстроту перемены знака эмоций (от яростно; о нападения к безумной панике, от гнева к ужасу, от голода к насыщению и т. п.) в случае изменения ситуации.

Очевидно и другое: мозг каждого индивида в пратолпе выполнял труднейшие, прямо-таки невероятно сложные функции — на основе незначительной информации он вынужден был строить модели окружающей среды и ближайшего будущего в меняющейся обстановке. Представим пратолпу в действии, когда она бежит, стремясь, скажем, догнать хищника. Всю обстановку, складывающуюся вокруг пратолпы, не видит и не знает никто. Передние видят то, что им открывается по ходу бега. Те, кто сбоку, могут наблюдать лишь свою часть обстановки: задние могут, конечно, оглянуться. Но большинство членов пратолпы находится внутри нее и видит лишь своих сородичей. О том, что происходит вне пратолпы, они догадываются по воплям, выкрикам, жестам своих собратьев, Находящихся по краям объединения. Все это создает обстановку неуверенности, отсутствие информации заставляет членов пратолпы домысливать, воображать происходящее. В ходе естественного отбора происходил, очевидно, важный эволюционный процесс — головной мозг гоминид не только увеличивался в объеме, но и обретал все усиливающиеся эвристические способности, развивал то, что мы теперь именуем фантазией, — интуитивную способность воссоздать модель будущего при ощутимой нехватке информации. Стрессируемый мозг находился все время в чрезвычайной ситуации, он быстро рос в размерах, обретая от поколения к поколению свойства, которые плохо или вовсе не объяснены по сию пору: интуицию, возможно — зачатки телепатии.

После эволюционной гибели пратолпы большая часть нервных клеток мозга попала в бесполезный, никогда не востребуемый балласт. Естественно, что с той поры он должен был несколько уменьшиться. В это время произошла и перестройка ряда отделов мозга. Как бы ни была сложна жизнь в современном обществе, она не требует постоянного и чрезвычайного эмоционального напряжения, как то было в пратолпе, и часть нервных клеток мозга оказалась в «отставке».

Функциональная асимметрия (1.6.1.)

В этот составной признак входят: сохранение в человеческих популяциях определенного процента (от 5 до 9) леворукости (1.6.2.); генетическая незакрепленность леворукости-праворукости (1.6.3.); неравномерное распределение амбидекстрии (обоерукости) среди разных демографических групп людей, нивелировка асимметрии к старости, а также у беременных и кормящих женщин (1.6.4); перекрестная асимметрия рук-ног (1.6.5.); асимметрия функций полушарий мозга (1.6.6.).

Рассматривая примеры эмоционально напряженных сообществ, мы убедились, что все эти объединения обладают строем. В пратолпе этот признак был, очевидно, доведен до предела. Плотность тел, необходимость защитить жизненно важные органы, в первую очередь — сердце, продиктовали правостороннюю стойку обороны и нападения. При этом праворукость непременно должна была дополняться левоногостью — это легко понять, если представить способ нанесения главного удара, который преимущественно использовала в своих действиях пратолпа: тело от левой ноги до кисти правой руки представляло собой как бы туго натянутый лук. Распрямляясь, он очень мощно разил. Труднее понять, зачем пратолпе понадобилось сохранять какой-то промчит леворуких и, следовательно, правоногих. Можно выдвинуть несколько предположений. Леворукие охраняли тыл пратолпы от неожиданных нападений хищников сзади. Они могли прикрывать пратолпу с левого фланга, что также обеспечивало гоминидам большую защищенность их объединения. Наконец, леворукие действовали в качестве «стабилизатора» направления при далеких миграциях пратолпой. При нападениях или бегстве от хищника пратолпа совершала некий круг, возвращаясь примерно в те же места, откуда начинала свой безудержный бег. Это кружение обеспечивала левоногость большинства участников пратолпы. Не будь у нее этого встроенного биологического механизма, она каждый раз покидала бы насиженные места, богатые пищевыми ресурсами, и уже не смогла бы найти к ним дорогу вновь.