Власть нулей. Том 2 - [40]

В самом названии улицы произошли изменения: в народе она стала именоваться Лесным проспектом. А как же иначе? Взглянешь, к примеру, на ухабистый, пыльный и поросший в середине клочками травы Большой проспект, который являлся биссектрисой угла между Мировым и Лесной, и подумаешь: разве ж это проспект? Разве таким должен быть настоящий проспект? А рядом начинается красивая асфальтированная дорога, которая имеет больше прав называться проспектом, а не просто улицей.

К началу августа приехал мэр Рудольф Леонидович с симпозиума градоначальников и не сразу, но через какое-то время всё же заметил, что в городе произошли некие изменения. Не сразу понял, какие именно, но однажды заехал на Лесную улицу-проспект и увидел, что она не вписывается в общий наплевательско-пофигешный пейзаж вверенного ему города. А уж как народ-то ликует! Даже усмехнулся: «До чего же диковатый у нас народ. Как с пальмы спустились, ей-богу! Ну подумаешь – асфальт! Другие культурные нации, привыкшие к благам цивилизации, отнеслись бы к нему, как к чему-то само собой разумеющемуся, а тут вид асфальтированной дороги вызывает такой восторг у людей, как новогодняя ёлка у сирот… Хотя под такие восторги можно было бы залудить какую-нибудь предвыборную программу, а зачем так неразумно тратиться, если ты никуда не баллотируешься».

Но всё же поинтересовался, кто это тут хозяйничал в его отсутствие в его же городе, хотя и так знал, что это наверняка местный криминальный воротила Волков – больше-то некому. Проложил для своих тёмных дел удобную колею, а этим дуракам радостно! Нет, чтобы бойкот преступному асфальту объявить, не ходить по нему, не ездить и даже не смотреть, словно и нет его. До чего беспринципный обыватель: лишь бы получить чего для себя, а из какого кармана – им плевать. И дела нет, что это не законно, что наверняка для отмывки каких-нибудь «левых» денег!.. Хотя, какие же ещё могут быть деньги у бандита, как не левые? И отмывать их незачем – это требуется как раз тому, кто занимает государственный пост и обязан периодически отчитываться перед страной в доходах. Да и народу какое должно быть дело: законно это или нет, на какие средства да откуда? Народу, на деньги которого российская «элита» нагромоздила себе особняки по всему миру, а закон сделал вид, что ничего такого не заметил.

Рудольф Леонидович ещё в начале карьеры на посту мэра нашего города узнал, что помимо него орудует здесь другая весомая сила. Так и сказали, что есть тут некий Авторитет. С прежним мэром у него якобы были какие-то общие делишки, но в неправедные 90-ые годы прошлого столетия это было нормой. Подумаешь, удивили – организованный криминал! Да Рудольф Леонидович в эти самые 90-ые на своей Вологодчине и не такое видал, и даже имел свои полезные знакомства с нужными людьми… Тс-с! Теперь наступили другие времена, когда проводится политика укрепления какой-то там вертикали власти и борьбы с коррупцией, проводимой самими же коррупционерами. Теперь весь российский криминал, если верить газетам, «топчет зону» или сбежал за бугор. А если он где и остался, то… то чёрт его знает, как к нему следует относиться. Инструкций на этот счёт никаких не было. Жена мэра дала мужу такой совет:

– Ты с ними не конфликтуй, с бандитами этими местными. Мы люди временные, а они тут и после нас останутся. Они нас не трогают, и мы им не мешаем.

Но мэр и не собирался с кем-то конфликтовать. Он здесь и в глаза не видел этого криминала. Только иногда краем уха слышал, что местные таксисты кому-то вроде платят оброк и не только они. Что армяне с Караваевской улицы у кого-то получали разрешение на прописку в городе за приличную сумму. Что вроде бы сам начальник районной милиции состоит в родстве с кем-то из семьи главаря местной мафии, поэтому здесь даже бытует такая шутка, что в случае разбоя надо звонить не «02», а бежать прямиком в самый конец Лесной.

Потом до него дошло, что настоящая успешная преступность такой и должна быть. Незаметной. Заинтересованной в результате, а не на производимом впечатлении. Самого Авторитета он впервые увидел только через два года, как стал мэром города, летом 2003-го года. Тогда библиотекарь Марина зациклилась ввести в традицию празднование Дня города. В тот год Петербург праздновал трёхсотлетие со дня основания, а Маринка из уроков краеведения вспомнила, что нашему городу и того больше. Что возник он ещё задолго до строительства города на Неве, и первые упоминания о нём относятся к концу XIII века, когда Швеция завоевала Карелию. А первое упоминание условно принимается за дату основания города.

– Вы представляете, нам уже как минимум семьсот лет! – тормошила она всех. – Столетняя война ещё не начиналась, когда мы уже были! Наш город возник, когда жил сам Данте! Самого Шекспира не было, а тут уже была какая-то жизнь! Представляете?

– Угу, – безразлично отвечали ей, кому это было, что называется, по барабану и фиолетово.

– Вы только подумайте, что первые обитатели нашего города были современниками Седьмого крестового похода! – донимала она мэра. – А может, и сами в нём участвовали.