Власть - [9]

Они прошли вверх по склону и добрались до плато, с которого открывалась широкая панорама освещенного солнцем города, лежащего на берегу моря. Оно сверкало, переливаясь голубыми, золотыми и зелеными красками. Но некогда было разглядывать все эти красоты. Лейтенант и Дрэган шли среди редких домов по улочкам, ведущим к заводу. Дорога приближалась к железнодорожному полотну. На рельсах одна за другой стояли платформы с орудиями. Люди в мышиного цвета мундирах возились около пушек, поворачивали их стволы, чтобы начать стрельбу по городу.

В узких, беспорядочно расходящихся по городу улочках и на огромных пустырях, которые отделяли дома на окраине города от вилл буржуазного квартала, Дрэган заметил солдат в серо-зеленой форме. Это были румынские артиллеристы, копошащиеся у орудий, связные, сновавшие, как на фронте, с какими-то поручениями. Он с удовлетворением констатировал, что немцы все-таки жмутся больше к своим позициям, не осмеливаясь проникнуть в близлежащие улицы, где находились рабочие отряды. Он почувствовал, как в нем закипело желание принять участие в схватке.

Инстинктивно он сунул руку в карман и снял с предохранителя свой красивенький пистолетик с бакелитовыми щечками, который забрал у плутоньера. Потом потрогал висящую сбоку кобуру со своим надежным длинноствольным револьвером, без которого он не хотел уходить из канцелярии тюрьмы.

Ему припомнились тренировки, которые он проводил со своими товарищами, по нарушению связи, уничтожению машин и ликвидации немецких часовых. Это были всего лишь простые тренировки перед восстанием. Теперь же полученный опыт надо было применить на практике! Он посмотрел на лейтенанта, и ему захотелось взять его за руку, на мгновение остановить и сказать: «Ты прав, браток! И я сейчас повоевал бы!»

— Дядя Дрэган! — С близлежащей улицы донеслись торопливые шаги. Сердце Дрэгана забилось часто-часто. Не может быть! Просто ему послышалось!

Но, повернувшись, он увидел черные живые глаза на перепачканном маслом лице подростка. Приоткрытые губы Дрэгана задрожали, глаза заволокло туманом. Словно слепой, он ощупывал руки, плечи мальчишки под грязной, промасленной рубашкой.

— Николка! Никушор!

Дрэган ласково прижался виском к горячей щеке парнишки. Так они простояли несколько секунд. Потом, словно вспомнив, кого он обнимает, Дрэган чуть отодвинул парнишку от себя, чтобы как следует разглядеть его.

— Вон ты какой вымахал! Смотри, как нос-то задрался. Весь в отца! — И он снова помял его своими жилистыми руками, продолжая с улыбкой рассматривать.

Но как только он перехватил взгляд офицера, улыбка сразу же исчезла с его лица. Лейтенант при всем старании быть безразличным одним только видом показывал, что он спешит и недоволен неожиданной задержкой.

— Это я парнишку растил, господин лейтенант, пока отец его сидел в тюрьме. Он теперь учеником на здешнем вагоностроительном заводе. Ну, что скажете, какова встреча?!

— Да я сразу понял, что он вам родня, — ответил лейтенант несколько сухо, и Дрэган понял, что офицер недоволен задержкой.

Но поведение спутника не могло рассердить Дрэгана. Перед ним стоял Никушор, и ему от этого показалось, что он снова находится на своем узеньком утрамбованном дворе, где мальчишка обычно гонял голубей или мастерил что-нибудь из железного хлама.

Не зная, как поступить, он улыбнулся ему снова.

— Как поживает мать? С твоим отцом я встречался этой ночью в штабе… Знаете, господин лейтенант, его отец — секретарь нашей уездной организации. Он меня вырастил, а я — его сына! Как поживает мать, Никушор?

— Не знаю, — ответил паренек. — Я дома не был. — И солидно уточнил: — Нас мобилизовали товарищи еще вечером.

Дрэган от удивления сделал большие глаза:

— Что, тебя приняли в отряд?

— Э, нет! — паренек смущенно опустил глаза. — Меня отослали домой. Сказали, что я слишком… молод. Но я не пошел домой. Не пошел, и все тут! — И вдруг он решительно поднял глаза. — Я сказал, что ни за что не пойду! Теперь, по всему видно, они поняли. Мне дали задание — посмотреть, куда двигаются немцы.

— Так уж и доверили?!

— А почему бы нет? Они же поняли, с кем имеют дело. Пообещали даже пистолет дать, если бой будет. — И паренек радостно подмигнул: Дрэган был его хорошим другом.

— Ну и как, готовы вы, Никушор?

— Готовы. С вечера готовы. Пришли ткачи, рабочие из депо. Товарищи достали из потайных мест винтовки. Ей-богу, я сам удивился, где они только их прятали в мастерских! А теперь починили пулеметы, что были у нас в ремонте.

Дрэгану не хотелось уходить, так приятно ему было слушать парнишку, который мужал, становился взрослым.

— А ты, дядя Дрэган, что делаешь? Организуешь отряды? Мне так и сказал дядя Киру, мой мастер, тот, что живет на улице Роз. Он мне сказал, что этой весной дал тебе взрывчатку… А я узнал об этом от него только вчера вечером. Я так понял, что это теперь не секрет. А жаль, что не меня он послал принести ее тебе. Так ты чем сейчас занимаешься? У тебя что, какое-нибудь дело к нам?

Сердце Дрэгана сжалось, но перед этим парнишкой он не мог быть неискренним.

— Нет, не к вам, Никушор. Мы идем искать одного университетского профессора!