Власть без славы - [14]
Сам Д. Ф. Устинов был колоритнейшей фигурой. В 33 года, в самом начале войны, Сталин назначил его наркомом вооружений. С тех пор он прошел практически все должности и в правительстве СССР, и в ЦК КПСС. Всу, что имела Советская, а сегодня имеет Российская армия — самолеты, танки, ракеты, артиллерия, боевые корабли, военная наука, любое снаряжение, — всё это, прямо или косвенно, связано с именем Устинова, с 1941 по 1984 годы «задававшего тон» отечественной оборонной промышленности. Его авторитет в армии, в партии, в народе был совершенно непоколебим и недосягаем даже для генсеков. И хотя справедливости ради надо отметить, что именно под влиянием Устинова страна из года в год взваливала на себя непосильные ей военные расходы, а экономика все в большей степени обслуживала «оборонку» и милитаризировалась, тем не менее, пожелай Дмитрий Федорович возглавить партию и страну, никто бы не смог ему препятствовать, уступили бы и Андропов, и тем более Черненко.
Почему же не пожелал?
Мне кажется, я услышал ответ Устинова на этот вопрос, который ему, разумеется, никто не задавал, еще в 1978 году, перед самым своим уходом из аппарата ЦК КПСС.
В тот год исполнялось 60 лет Советской Армии. Естественно, в Москве и в других городах СССР эту дату торжественно отмечали, а член Политбюро ЦК КПСС, министр обороны СССР Д. Ф. Устинов должен был выступить в Кремлевском Дворце съездов с соответствующим докладом. Пресс-группа Минобороны подготовила доклад, но Политбюро его фактически забраковало. Кто-то порекомендовал маршалу в качестве спасателя меня. Доклад удалось быстро поправить, но возник конфликт с генералами из «пресс-группы»: я вписал в текст абзац о роли союзников, то есть США, Англии и Франции, в победе над фашистской Германией, генералы были против — победа только наша. Спорящие стороны стояли на своем. Доложили докладчику. Он пригласил на разговор меня одного, кабинет министра обороны тогда располагался на втором этаже здания Генштаба на бывшей улице Фрунзе, нынешней Знаменке. Там сидели раньше и Жуков, и Малиновский, и Гречко.
Мы были с Устиновым вдвоем и присели у стола заседаний только на минутку.
— Сынок, — так вот обратился он ко мне. — Ты считаешь, что сказать о союзниках нужно? Это важно?
Я стал объяснять, что это абсолютно необходимо, что славы Советской Армии от этого не убудет, а, напротив, прибавится. И кроме того, доброе слово о бывших союзниках — это возможность еще раз пригласить их к сотрудничеству.
Устинов внимательно выслушал и согласился.
Думаю, что этот эпизод многое объясняет. Дмитрий Федорович не был политиком и не считал себя таковым. Его стихией было производство, а политические тонкости он воспринимал трудно. Потом, когда мы с ним много раз встречались на заседании упомянутой выше идеологической комиссии Политбюро ЦК КПСС, возглавляемой Громыко, я имел случай убедиться в этом. В. М. Чебриков, Б. Н. Пономарев, М. В. Зимянин и другие отнюдь не мягкие люди выглядели рядом с ним карьерными дипломатами. Устинов это чувствовал и оценивал свои возможности адекватно. Почему и не давал повода даже для разговоров о том, что он присматривается к посту генсека.
Сказывалось, конечно, и сталинское партийное воспитание. Когда Ю. В. Андропов стал секретарем ЦК КПСС, опытные партийцы все поняли: это готовится замена Брежневу, и Устинов такой выбор открыто поддержал.
Об Андропове я уже не раз упоминал, но думаю, что нелишне будет и добавить кое-какие штрихи, к облику, может быть, самого яркого и крутого из кагорты «вождей», особенно впечатления от первой встречи.
…Накануне мы договорились, что Юрий Владимирович приедет на встречу с рабочей группой. Утром встали пораньше, приготовились. Часов в 8 у въезда на территорию Горки-10 заняли места два лейтенанта баскетбольного роста в крытых полушубках. Минут через 15 пришла «Волга», трое «ребят», вежливо поздоровавшись с нами, расположились в вестибюле. В 8.45 лейтенанты распахнули ворота, «членовоз» легко подрулил к каменным ступеням парадного входа. Стекло правой задней дверцы было опущено, Андропов сидел не на основном заднем сиденье, а на откидном стульчике, которые в ЗИЛах и «Чайках» крепятся к спинке переднего сиденья. Оказалось, он всегда так ездит — с опущенным стеклом и на откидном сиденье, видимо, в машине ему просто не хватало воздуха.
Мы встречали его у входа, он поздоровался за руку, все вместе поднялись на второй этаж в кабинет Горького. За стол пролетарского писателя он сесть не захотел, сел в рядок с нами. Поговорили о том, какие проблемы были в работе над его докладом. Неожиданно он спросил:
— Как вы считаете, какие идеи мы здесь упустили? Что важного и актуального, по вашему мнению, следовало бы добавить?
Помню одно предложение из многих, что мы тогда высказали «заказчику», — усилить второй раздел, где речь шла о демократических процессах, конечно, подкрепленных цитатами из Ленина. Андропов подумал:
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Скрижали Завета сообщают о многом. Не сообщают о том, что Исайя Берлин в Фонтанном дому имел беседу с Анной Андреевной. Также не сообщают: Сэлинджер был аутистом. Нам бы так – «прочь этот мир». И башмаком о трибуну Никита Сергеевич стукал не напрасно – ведь душа болит. Вот и дошли до главного – болит душа. Болеет, следовательно, вырастает душа. Не сказать метастазами, но через Еврейское слово, сказанное Найманом, питерским евреем, московским выкрестом, космополитом, чем не Скрижали этого времени. Иных не написано.
Для фронтисписа использован дружеский шарж художника В. Корячкина. Автор выражает благодарность И. Н. Янушевской, без помощи которой не было бы этой книги.