Власовцев в плен не брать - [75]
Вечером, в сумерках, Воронцов обошёл взводы. Вернулся уже в темноте, подсвечивая себе в траншее трофейным фонариком.
На НП его ждала Веретеницына.
Днём солдаты отрыли просторную землянку и накрыли накатником, завалили еловыми лапками.
– Ну что, раненых отправила?
– Отправила, – ответила она. – Под конвоем.
Глаза её сияли. Она была благодарна ему, что он не позволил ей идти осматривать обоз и, возможно, уберёг от смерти. Но разговаривать об этом было нельзя.
– Я ещё пару фляжек принесла, – призналась она.
– Какая ты молодец! Спасибо тебе, Глаша, за службу, – засмеялся Воронцов. – И – милости прошу на новоселье.
Воронцов откинул плащ-палатку и пропустил санинструктора вперёд.
Посреди землянки за дощатым столом сидели офицеры. Комбат, двое танкистов, артиллеристы, командир кавалерийской сотни. Воронцов даже не успел запомнить их имён и фамилий. Все эти дни и ночи прошли в крайнем напряжении. И вот, кажется, с окружённой группировкой покончено.
После атаки танкистов лес обработали штурмовики, и через несколько часов на позиции Девятой роты вышли остатки окружённых. Несколько групп приняли на других участках, в том числе и на дороге.
Пленных разоружали и направляли в тыл, в деревню, где их принимали люди из Смерша.
– Заходи, Воронцов! – сказал капитан Солодовников. – Заходи, хозяином будешь!
Потом, когда выпили и закусили и вышли на свежий воздух, комбат спросил Воронцова:
– А ты что, с нею, со своим санинструктором, посты, что ль, ходишь проверять? То просил её забрать в тыл, то…
Воронцов засмеялся.
– Да нет, Андрей Ильич, я по-прежнему настаиваю на переводе старшины Веретеницыной в тыл. Хватит с неё. С обязанностями санинструктора в роте вполне справляется ефрейтор Екименков.
– Ладно, сено-солома, подумаем. Вижу, бережёшь её.
– Можно сказать, и так. Но только потому, что – женщина. Мы тут, на передовой, теперь и сами справимся.
– А раньше не справлялись…
– Да выходит, что нет.
– Буду на тебя представление писать, – сказал вдруг комбат. – На капитана. На повышение. Хотя, честно скажу, расставаться мне с тобой не хочется. Закончишь войну комбатом. Сколько можно в ваньках-ротных ходить? Скоро конец.
– Думаешь?
– А что тут думать? Видишь, как пошло. Все фронты задвигались. И немец уже не тот. Ротами да взводами выходили. Понурые, небритые, грязные, вонючие, как псы. Раньше такого не было.
– Было. Только с нами.
Во взводах над ходом сообщения стоял сизый дым. Пахло жареной картошкой.
– Балуешь ты своих, – заметил капитан Солодовников. – Костры разожгли. В Седьмой и Девятой этого нет. Смотри, Сашка, солдат развинчивается быстро. А завтра в Европу входить. Польша. Братский народ освобождать будем.
– Этого народу, братского, я под Москвой и Смоленском уже повидал. В немецкой форме. А знаешь, Андрей Ильич, как мы их различали?
– Кого?
– Немцев и поляков. Если сапоги начищены – немец. Если в рыжих ходит да корявых – поляк. Или другой какой союзник.
– Некогда им сейчас сапоги чистить. И немцам тоже.
– Братская Польша.
– Политика… Это, Сашка, уже политика. Ну её, сено-солома!.. А мы с тобой народ окопный. Что из дома пишут? Живы-здоровы?
– Слава богу, Андрей Ильич. И в Прудках, и в Подлесном. У меня хоть за них душа на месте. В Прудках из землянок наконец вылезли. Отстроились.
– Почаще посылки им посылай. Наступаем. Сейчас трофеи пойдут.
– Грабь награбленное?
– Да брось ты, Сашка, свою довоенную философию. Сейчас, когда война кончится, другая жизнь пойдёт. Вот увидишь. Я это чувствую. Многим она не понравится. Но править бал будут другие правила.
– Это ж какие, интересно?
– А такие. Народ за войну обнищал. Где вылезли из землянок, а где ещё и нет. Жизнь наладить быстро не получится. Особенно в деревне. После того как всё закончится, армию начнут демобилизовывать. Мужики, окопнички наши с тобой, боевой народ, по домам поедут. С вольных хлебов – на лебеду и мякину… Тут хоть под пулями ходим, а всё же старшина Гиршман три раза в день кашу доставит, а то и из канистры нальёт. И что там начнётся, когда наши с тобой подчинённые, стрелки и пулемётчики, орлы и герои, увидят, как живут их жёны и дети, сёстры и матери. Не думал?
– Не думал…
– А вот подумай.
– Согласен с тобой, Андрей Ильич. И что мы ещё увидим, когда границу перейдём. Как живут те, кто три года назад танки на нас пустил. И как наши солдаты на их жизнь посмотрят… На их семьи, на дома. Особенно те, кто и семьи, и дома потерял и живёт теперь только местью. Только у меня в роте таких четверо.
– Это, Сашка, отдельная тема. Она ещё впереди. И может выйти так, что мы с тобой ещё хлебнём по полной от этих лозунгов, которые везде возле дорог стояли и стоят. «Убей немца!» «Воин, Красной армии, отомсти!» И прочие в том же духе. Людей накалили до крайности. Как останавливать будем? А останавливать придётся.
– Они уже мстят. Не зря сегодня раненые без нашивок и петлиц выходили. И эсэсовцы, и бобики.
– Ты за своими посматривай. В руках держи. Сегодня – «Отомсти!» А завтра из штаба армии или корпуса пришлют приказ по поводу принятия строгих и решительных мер против мародёрства и насилия в отношении местного женского населения. Тебе, Сашка, ещё служить…
Роман «Примкнуть штыки!» написан на основе реальных событий, происходивших в октябре 1941 года, когда судьба столицы висела на волоске, когда немецкие колонны уже беспрепятственно маршем двигались к Москве и когда на их пути встали курсанты подольских училищ. Волею автора романа вымышленные герои действуют рядом с реально существовавшими людьми, многие из которых погибли. Вымышленные и невымышленные герои дрались и умирали рядом, деля одну судьбу и долю. Их невозможно разлучить и теперь, по прошествии десятилетий…
Новая книга от автора бестселлеров «Высота смертников», «В бой идут одни штрафники» и «Из штрафников в гвардейцы. Искупившие кровью». Продолжение боевого пути штрафной роты, отличившейся на Курской дуге и включенной в состав гвардейского батальона. Теперь они – рота прорыва, хотя от перемены названия суть не меняется, смертники остаются смертниками, и, как гласит горькая фронтовая мудрость, «штрафная рота бывшей не бывает». Их по-прежнему бросают на самые опасные участки фронта. Их вновь и вновь отправляют в самоубийственные разведки боем.
Летом 1942 года на Ржевско-Вяземском выступе немцам удалось построить глубоко эшелонированную оборону. Линия фронта практически стабилизировалась, и попытки бывшего курсанта Воронцова прорваться к своим смертельно опасны. А фронтовые стежки-дорожки вновь сводят его не только с друзьями настоящими и с теми, кто был таковым в прошлом, но и с, казалось бы, явными врагами — такими как майор вермахта Радовский, командир боевой группы «Черный туман»…
Фронтовая судьба заносит курсанта Воронцова и его боевых товарищей в леса близ Юхнова и Вязьмы, где отчаянно сражаются попавшие в «котёл» части 33-й армии. Туда же направлена абвером группа майора Радовского, принадлежащая к формированию «Бранденбург-800». Её задача – под видом советской разведки, посланной с «большой земли», войти в доверие к командующему окружённой армии и вывести штабную группу в расположение немцев для последующей организации коллаборационистских формирований по типу РОА…
Когда израсходованы последние резервы, в бой бросают штрафную роту. И тогда начинается схватка, от которой земля гудит гудом, а ручьи текут кровью… В июле 1943 года на стыке 11-й гвардейской и 50-й армий в первый же день наступления на северном фасе Курской дуги в атаку пошла отдельная штрафная рота, в которой командовал взводом лейтенант Воронцов. Огнём, штыками и прикладами проломившись через передовые линии противника, штрафники дали возможность гвардейцам и танковым бригадам прорыва войти в брешь и развить успешное наступление на Орёл и Хотынец.
Что остаётся делать солдату, когда он оказывается один на один со своей судьбой, когда в него направлено дуло автомата и вот-вот автомат лихорадочно запрыгает в руках немецкого гренадера? А что делать генералу, командующему армией, когда обстоятельства, хитрость противника и недальновидность вышестоящих штабов загоняют его в такое же безвыходное положение?
Первое в своем роде полное исследование Балтики как интереснейшего региона: взлет и падение величайших династий, драматические события, связанные с такими городами, как Санкт-Петербург, Стокгольм, Копенгаген, Гданьск, Ревель (Таллин), Рига и Мемель (Клайпеда), изменения, которые повлекло за собой новое мышление эпохи Просвещения, развертывание угрозы наполеоновской Франции и последствия Первой мировой войны и русской революции. Издание снабжено черно-белыми и цветными иллюстрациями, а также генеалогическими древами правящих династий и хронологическими списками событий. «Моей целью было дать общее представление об истории Балтийского региона, который объединяет различные земли, принадлежащие сейчас Швеции, Дании, Финляндии, Эстонии, Латвии, Литве, Польше, России, Белоруссии и Германии, через жизни сформировавших ее людей.
Тропы повсюду. Тропы пронизывают мир – невидимые муравьиные тропы, пешеходные тропинки и дороги между континентами, автомагистрали, маршруты и гиперссылки в сети. Как образуются эти пути? Почему одни втаптываются и остаются, а другие – исчезают? Что заставляет нас идти по тропе или сходить с нее? Исходив и изучив тысячи вариаций различных троп, Мур обнаружил, что именно в тропах кроятся ответы на самые важные вопросы – как сформировался мир вокруг нас, как живые организмы впервые выбрались на сушу, как из хаоса возник порядок и, в конце концов, как мы выбираем нашу дорогу по жизни. В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.
Март 1919 года. Все говорят о третьей волне испанского гриппа. После затишья, оно длилось всё лето, и даже думали, что с пандемией покончено, ограничения стали очень суровы. Но, чёрт возьми, не до такой же степени! Авантюрист Джейк Саммерс возвращается из Европы после очередного дела – домой, в окрестности Детройта, где с недавних пор поселился вместе с компаньоном. Возвращается один: ловкий прошмыга (и будущий писатель) Дюк Маллоу застрял в карантине – не повезло кашлянуть на таможне. Провинциальный Блинвилль, ещё недавно процветающий, превратился в чумной город.
Князь Сергей Сергеевич Оболенский, последний главный редактор журнала «Возрождение», оставил заметный след в русской эмигрантской периодике. В журнале он вел рубрику «Дела и люди»; кроме того, обладая несомненным литературным талантом, с 1955 г. под своим именем он опубликовал более 45 статей и 4 рецензии. Наша публикация знакомит читателей с полной версией книги «Жанна – Божья Дева», которая, несомненно, является главным итогом его исследовательской и публицистической деятельности. Многие годы С. С. Оболенский потратил на изучение духовного феномена Жанны д’Арк, простой французской крестьянки, ставшей спасительницей своей Родины, сожженной на костре и позже причисленной клику святых Римско-католической церковью.
Судьба румынского золотого запаса, драгоценностей королевы Марии, исторических раритетов и художественных произведений, вывезенных в Россию более ста лет назад, относится к числу проблем, отягощающих в наши дни взаимоотношения двух стран. Тем не менее, до сих пор в российской историографии нет ни одного монографического исследования, посвященного этой теме. Задача данной работы – на базе новых архивных документов восполнить указанный пробел. В работе рассмотрены причины и обстоятельства эвакуации национальных ценностей в Москву, вскрыта тесная взаимосвязь проблемы «румынского золота» с оккупацией румынскими войсками Бессарабии в начале 1918 г., показаны перемещение золотого запаса в годы Гражданской войны по территории России, обсуждение статуса Бессарабии и вопроса о «румынском золоте» на международных конференциях межвоенного периода.
В представленной читателю книге журналиста, писателя и профессора EPFL (Федеральной политехнической школы Лозанны) Эрика Хёсли соединилось профессиональное, живое перо автора и его страсть к научной работе. Подробно и глубоко он анализирует историю, которая, по его мнению, превосходит любой вестерн – великий поход в Сибирь и завоевание русского Севера. Перед нами не только архивные страницы этой эпопеи, – хотя фактическая сторона дела написана очень скрупулезно и сопровождается картами и ссылками на архивы и документы, – но интерес автора к людям: их поступкам, мотивам, чувствам, идеям и делам.
Кто он — палач, убивший декабрьским днем 1981 года народную любимицу, замечательную актрису Зою Федорову? Спустя годы после рокового выстрела полковник Костенко выходит на его след. Палач «вычислен», и, как это часто бывает, правосудие оказалось бессильно. Но не таков Костенко, чтобы оставить преступника безнаказанным…
В ночь на 22 июня 1941 года при переходе границы гибнет связной советской армейской разведки. Успевший получить от него документы капитан-пограничник таинственно исчезает вместе с машиной, груженой ценностями и архивом. На розыски отправлена спецгруппа под командованием капитана Волкова. Разведчикам противостоит опытный и хитрый противник, стремящийся первым раскрыть тайну груза.Роман является вторым из цикла о приключениях советского разведчика Антона Волкова.
В канун Отечественной войны советский разведчик Александр Белов пересекает не только географическую границу между двумя странами, но и тот незримый рубеж, который отделял мир социализма от фашистской Третьей империи. Советский человек должен был стать немцем Иоганном Вайсом. И не простым немцем. По долгу службы Белову пришлось принять облик врага своей родины, и образ жизни его и образ его мыслей внешне ничем уже не должны были отличаться от образа жизни и от морали мелких и крупных хищников гитлеровского рейха.
Повесть «Противостояние» Ю. С. Семенова объединяет с предыдущими повестями «Петровка, 38» и «Огарева, 6» один герой — полковник Костенко. Это остросюжетное детективное произведение рассказывает об ответственной и мужественной работе советской милиции, связанной с разоблачением и поимкой, рецидивиста и убийцы, бывшего власовца Николая Кротова.