Владыки «Железного Дракона» - [32]

– Нельзя позволить Тамуззу зайти слишком далеко, – сообщил Кхорам гомункулу, – иначе он сорвет весь мой замысел. Направь меня к нужному пророчеству, – попросил он сферу, – покажи мне реальность, где я смогу прекратить самоуправство Тамузза. И тогда я пойму, как нужно действовать.

Чародей рассматривал изображения, что открывали ему грани, сдерживая желание поторопить артефакт. Поспешности в магии не место. Кхорам отыщет единственно верное решение, но до тех пор дуардинам придется защищаться.

Готрамм смотрел на спасенного дуардина. Его подлечили, и Хорргар выделил ему свою каюту, сочтя ее самым подходящим местом для больного. Стены каюты были вдвое толще обычных и заглушали звуки корабля, позволяя лучше сконцентрироваться, поразмышлять о механизмах «Железного дракона» и понять, как их починить или усовершенствовать. Тишина послужит и скорейшему выздоровлению выжившего при крушении.

Однако нельзя было с уверенностью сказать, что с тех пор, как дуардина нашли среди обломков, его состояние улучшилось. После отчаянной мольбы отыскать сундук он не проронил ни слова. На борт его подняли уже бессознательного. Даже когда Друмарк неуклюже снимал с него ремни и стукнул его о планширь коленом, дуардин не пошевелился.

Потом о нем позаботился Лодри. Он прочистил и обработал раны смоченной в гроге ветошью и, вооружившись узкими клещами, вынул щепки и занозы. Обычно клещами выуживали мусор из воздухозаборников двиргателя, и использование в качестве хирургического инструмента немного не отвечало их исходному назначению. Но и Лодри не был настоящим лекарем. Его главный талант крылся в знании взрывчатых смесей, а знахарство пригождалось ему лишь изредка. Когда-то на «Железном драконе» был костоправ, но он сошел с судна две экспедиции назад, сославшись на проклятие и никакую прибыль. Тем не менее Лодри, если не обращать внимания на сопровождающий его крепкий запах кордита и характер, где дружелюбия нашлось бы столько же, сколько у голодного стервятника, был довольно сносным лекарем: он умел обращаться с порезами и переломами, не допуская заражений и еще чего более неприятного.

– Ему пива, мне грогу, – произнес Лодри, откладывая клещи и беря пару бутылок.

Он откупорил глиняные пробки, и те повисли на проволоке. Он приложил ко рту своего пациента первую бутылку и одним махом осушил содержимое второй. По телу Лодри пробежала дрожь от текущего вниз по горлу алкоголя. Реакция раненого дуардина была слабее: лишь через минуту его лоб и щеки оживил румянец.

– Выздоровеет? – спросил Готрамм.

После того как капер спустился в злосчастный трюм за сундуком, он испытывал перед дуардином некое чувство долга, которое не мог описать, не говоря уже о том, чтобы найти ему разумное объяснение. Капером Готрамма спасенный харадронец не был, даже в команде «Железного дракона» не числился, так откуда взялась такая глубокая ответственность за его жизнь? Выживший дуардин был определенно важен, но в чем состояла эта важность, Готрамм никак не мог взять в толк.

Лодри поднял на капера каменный взгляд и медленно большими пальцами вернул пробки обратно в бутылки.

– Что могу, то и делаю, – ответил он, холодно ухмыльнувшись, – а может, и не все. Мог бы взять газовый карабин да пристрелить его, – добавил он, и на последних словах пробки с громким хлопком вошли в горлышки бутылок.

Неожиданный звук заставил Готрамма вздрогнуть. Лодри гоготнул и вновь занялся раненым дуардином.

– Иди свою работу выполняй, а уж свою я сделаю.

Готрамм направился к выходу, но задержался, заметив сундук. Брокрин приказал поставить его в каюте Хоргарра, чтобы спасенный увидел сундук сразу же, как проснется. Капитан надеялся, что это поможет ему меньше волноваться. А еще можно было не опасаться, что здесь до сундука доберется Скагги. С того самого момента, как он узнал, что слова спасеныша не были бредом, логистикатор беспрестанно донимал Брокрина, подначивая открыть сундук и потребовать свою долю от сокровищ, наверняка спрятанных внутри. При этом Скагги не забывал цитировать статьи кодекса, в которых поощрялось получение компенсации за любой акт добровольной помощи во время экспедиции.

Готрамма также щекотало любопытство. Капер верил: его интерес к сундуку имеет под собой веские основания. В конце концов, он рисковал жизнью и здоровьем, чтобы отбить трофей, а значит, если кто и имел право первым заглянуть внутрь, так это он. Стоило Готрамму протянуть руку, как за его спиной раздался громкий кашель. Капер обернулся и встретился с недоброй гримасой Лодри.

– Ручонки-то подальше держи, – предупредил подрывник, указывая на тяжеленный замок, что висел на передней части сундука. – На замке сорок семь рун. Перепутаешь порядок – и неизвестно, что может произойти. Например, пальцем на отравленную иглу напорешься. Или на стальные челюсти – совсем без пальца останешься. Или он взорвется прямо перед твоей физиономией. Мне неважно, какая ловушка на тебе схлопнется, но латать твои дыры капитан поручит мне, а мне сейчас вполне хватает забот этого найденыша к жизни возвращать. – С этими словами Лодри жестом показал Готрамму, с какой стороны двери хочет его видеть. – На содержимое поглядишь, если он очнется. А не очнется, тогда капитану решать, как поступить.