Владычица Рима - [46]

– Около тысячи. Остальные несли охрану на внешней стене и были в казармах. Скоро они проснутся. Если проснутся… Они должны проснуться!

Часть пятая Слава первым!

За неожиданно быстрым появлением варваров не крылось ничего сверхъестественного. Колдунья, отправляя гонцов, велела Авесу и его отряду сопровождать их до тех пор, пока это можно будет делать незаметно для римлян, дождаться ответа и далее поступать в зависимости от того, каков будет этот ответ. Если римляне выпустят купцов – уйти так же незаметно, если откажутся – слать гонцов к Урлу и нападать.

«Ответ» Октавиана был ясен как весенний рассвет, и Авес не стал долго раздумывать. Он отослал гонцов, дождался темноты и без лишнего шума, попросту взял и открыл восточные ворота, к которым уже примеривался накануне. Его воины по приставным лестницам в полной темноте поднялись на стену, сняли часовых и, спустившись со стены с внутренней стороны, неожиданным броском смяли стражу у ворот и открыли их, впустив остальную часть отряда.

На штурм дворца Авес людей не повел, а занялся казармами и теми римлянами, что стояли на внешней стене. Воинов у него было все-таки немного, и юный военачальник разумно рассудил, что будет лучше, если он, воспользовавшись неожиданностью, постарается сравнять силы и закрепит за собой уже захваченное…

Пришедший в себя после ошеломляющей вести Октавиан приказал остававшимся во внутренней, дворцовой крепости легионерам открыть ворота и пробиваться на помощь товарищам, отбивающимся от варваров в казармах.

Авес метался по узким улочкам, забыв все на свете. Бой захватил его, мир сжался в перекрестье коротких римских мечей.

Сбоку!

Отбил!

Прямо, сбоку!

Вниз!

Следующий!

И опять скрестятся железные мечи с острыми стальными полосками по краю.

Сейчас он – как все. Железные пластинчатые латы, простой плоский шлем, широкий прямоугольный щит. Золото и серебро хороши лишь для любителей парадов. Ему эти побрякушки ни к чему. Его и в простых доспехах узнают все, как и он сам знает и узнает всех своих товарищей.

А римляне? Э-э-э, да им не нравится такая драка? Уличный бой не по ним? Это не сомкнутым строем давить слабовооруженного противника!

Кстати, римский строй – штука нехитрая. Сдвинь четыре щита, и вся улица перегорожена. Теперь дави и гони противника, пока он сам не опомнился и не сомкнул строй.

Разбивай!

Мешай!

Вперед!

И только вперед!

Дробный топот отдается от склонов гор, разносится со звонким эхом далеко вокруг – отряды Урла торопятся к месту боя. Как черное пятно перед воспалившимися глазами – окровавленная голова в свете факела, в ушах бьется гневный голос полководца: «Вот голова нашего товарища! Римляне нарушили перемирие! Римляне нарушили клятву! Смерть римлянам!!!»

«Смерть им! – гремит кровь в ушах. – Смерть!»

Дробятся в пыль камни под ногами, тысячи лиц пылают и взмокли от пота, дыхание смешивается с осенним туманом.

Вперед!

Все ворота в городе настежь!

Это Авес!

Слава Авесу!

Вперед!

Уже не камни трещат под ногами, – это брошенные щиты и копья. Римляне, сбившиеся в небольшие плотные отряды и уже начавшие теснить и выдавливать варваров из городских улочек, сметены человеческим потоком. Чьи там кости хрустят под ногами?

Вперед!

За ними!

В крепость!

На плечах римлян!

Победа!

Обрубив канаты, римляне обрушили вниз двойную решетку ворот, отсекая передовой отряд варваров. Ворота закрыть они уже не могли. Около двадцати варваров оказались запертыми между двойными решетками, а еще четверо и того хуже —внутри. Римляне, только что спасавшиеся бегством, теперь, словно устыдившись своей трусости, повернули копья.

У четверки были только щиты да короткие римские мечи, удобные в узких городских улочках. Они сперва попятились к стене, но потом сдвинули прямоугольники щитов и с бесстрашием обреченных бросились вперед, на копья. Наконечники гулко ударили о железо. Римляне, еще не забывшие силу варваров, шарахнулись назад.

Четверо тут же отступили под защиту стены, напружинились, готовые к повторному броску.

Ощетинившись копьями, римляне медленно двинулись на них.

«Взять живыми!» – окрик центуриона подстегнул легионеров. Два десятка копий уперлись в четыре щита. Гортанный окрик варвара, одновременный взмах четырех щитов, и копья отброшены, отбиты, царапают землю и камень стен. Одно из них, соскользнув со щита, вонзилось в бок крайнему варвару, другое – оцарапало колено его товарищу, но враги уже сошлись лицом к лицу.

Раненный в колено варвар с размаху всадил меч в тело ближайшего римлянина, но выдернуть его не успел. Его ударили одновременно с двух сторон: сбоку и по голове, сбив шлем. Одновременно с этим два других меча вспороли воловью кожу между железными пластинами римских доспехов. То были смертельные удары: снизу вверх и сбоку.

«Взять живыми!» – подчиняясь окрику, римляне опять отступили.

Теперь у стены стояли двое. Подняв копья и выставив щиты, римляне двинулись на них, придавили-таки к стене. Варвары упирались, хрипели, дергались, потом замолчали и, когда легионеры отстранили щиты, мягко съехали наземь. Пальцы их мертвой хваткой сжимали оружие.

– Надо быть сумасшедшими, чтобы драться с такими, – пробормотал кто-то из римлян.