Владимир Высоцкий. Сочинения в 2-х томах - [40]

Шрифт
Интервал

     Егерей за кровожадность не пинайте,
     Вы охотников носите на руках, —
     Любим мы кабанье мясо в карбонате,
     Обожаем кабанов в окороках.
Мне сказали они про охоту,
Над угольями тушу вертя:
«Стосковались мы, видно, по фронту, —
По атакам, да и по смертям.
Это вроде мы снова в пехоте,
Это вроде мы снова — в штыки,
Это душу отводят в охоте
Уцелевшие фронтовики…»
     Егерей за кровожадность не пинайте,
     Вы охотников носите на руках, —
     Любим мы кабанье мясо в карбонате,
     Обожаем кабанов в окороках.
1969[161]

ПЕСНЯ О НОТАХ

Я изучил все ноты от и до,
Но кто мне на вопрос ответит прямо? —
Ведь начинают гаммы с ноты до
И ею же заканчивают гаммы.
     Пляшут ноты врозь и с толком,
     Ждут до, ре, ми, фа, соль, ля и си, пока
     Разбросает их по полкам
     Чья-то дерзкая рука.
Известно музыкальной детворе —
Я впасть в тенденциозность не рискую, —
Что занимает место нота ре
На целый такт и на одну восьмую.
Какую ты тональность ни возьми —
Неравенством от звуков так и пышет:
Одна и та же нота — скажем, ми,
Одна внизу, другая — рангом выше.
     Пляшут ноты врозь и с толком,
     Ждут до, ре, ми, фа, соль, ля и си, пока
     Разбросает их по полкам
     Чья-то дерзкая рука.
За строфами всегда идет строфа —
Как прежние, проходит перед взглядом, —
А вот бывает, скажем, нота фа
Звучит сильней, чем та же нота рядом.
Вдруг затесался где-нибудь бемоль
И в тот же миг, как влез он беспардонно,
Внушавшая доверье нота соль
Себе же изменяет на полтона.
     Пляшут ноты врозь и с толком,
     Ждут до, ре, ми, фа, соль, ля и си, пока
     Разбросает их по полкам
     Чья-то дерзкая рука.
Сел композитор, жажду утоля,
И грубым знаком музыку прорезал, —
И нежная как бархат нота ля
Вдруг голос повышает до диеза.
И наконец — Бетховена спроси —
Без ноты си нет ни игры, ни пенья, —
Возносится над всеми нота си
И с высоты взирает положенья.
     Пляшут ноты врозь и с толком,
     Ждут до, ре, ми, фа, соль, ля и си, пока
     Разбросает их по полкам
     Чья-то дерзкая рука.
Напрасно затевать о нотах спор:
Есть и у них тузы и секретарши, —
Считается, что в си-бемоль минор
Звучат прекрасно траурные марши.
А кроме этих подневольных нот,
Еще бывают ноты-паразиты, —
Кто их сыграет, кто их пропоет?..
Но с нами — бог, а с ними — композитор!
     Пляшут ноты врозь и с толком,
     Ждут до, ре, ми, фа, соль, ля и си, пока
     Разбросает их по полкам
     Чья-то дерзкая рука.
1969[162]

ЧЕЛОВЕК ЗА БОРТОМ

Анатолию Гарагуле

Был шторм — канаты рвали кожу с рук,
И якорная цепь визжала чертом,
Пел ветер песню грубую, — и вдруг
Раздался голос: «Человек за бортом!»
     И сразу — «Полный назад! Стоп машина!
     На воду шлюпки, помочь —
     Вытащить сукина сына
     Или, там, сукину дочь!»
Я пожалел, что обречен шагать
По суше, — значит, мне не ждать подмоги —
Никто меня не бросится спасать,
И не объявят шлюпочной тревоги.
     А скажут: «Полный вперед! Ветер в спину!
     Будем в порту по часам.
     Так ему, сукину сыну, —
     Пусть выбирается сам!»
И мой корабль от меня уйдет —
На нем, должно быть, люди выше сортом.
Впередсмотрящий смотрит лишь вперед —
Не видит он, что человек за бортом.
     Я вижу — мимо суда проплывают,
     Ждет их приветливый порт, —
     Мало ли кто выпадает
     С главной дороги за борт!
Пусть в море меня вынесет, а там —
Шторм девять баллов новыми деньгами, —
За мною спустит шлюпку капитан —
И обрету я почву под ногами.
     Они зацепят меня за одежду, —
     Значит, падать одетому — плюс, —
     В шлюпочный борт, как в надежду,
     Мертвою хваткой вцеплюсь.
Я на борту — курс прежний, прежний путь —
Мне тянут руки, души, папиросы, —
И я уверен: если что-нибудь —
Мне бросят круг спасательный матросы.
     Правда, с качкой у них перебор там,
     В штормы от вахт не вздохнуть, —
     Но человеку за бортом
     Здесь не дадут утонуть!
1969[163]

ПИРАТСКАЯ

На судне бунт, над нами чайки реют!
Вчера из-за дублонов золотых
Двух негодяев вздернули на рею, —
Но мало — нужно было четверых.
     Ловите ветер всеми парусами!
     К чему гадать, любой корабль — враг!
     Удача — миф, но эту веру сами
     Мы создали, поднявши черный флаг!
Катился ком по кораблю от бака,
Забыто все — и честь, и кутежи, —
И, подвывая, может быть от страха,
Они достали длинные ножи.
     Ловите ветер всеми парусами!
     К чему гадать, любой корабль — враг!
     Удача — миф, но эту веру сами
     Мы создали, поднявши черный флаг!
Вот двое в капитана пальцем тычут:
Достать его — и им не страшен черт!
Но капитан вчерашнюю добычу
При всей команде выбросил за бóрт.
     Ловите ветер всеми парусами!
     К чему гадать, любой корабль — враг!
     Удача — миф, но эту веру сами
     Мы создали, поднявши черный флаг!
И вот волна, подобная надгробью,
Все смыла, с горла сброшена рука…
Бросайте ж зá борт все, что пахнет кровью, —
Поверьте, что цена невысока!
     Ловите ветер всеми парусами!
     К чему гадать, любой корабль — враг!
     Удача — здесь, и эту веру сами
     Мы создали, поднявши черный флаг!
1969[164]

* * *

Долго же шел ты в конверте, листок, —
Вышли последние сроки!
Но потому он и Дальний Восток,
Что — далеко на востоке…
     Ждешь с нетерпеньем ответ ты —
     Весточку в несколько слов…

Еще от автора Владимир Семенович Высоцкий
Черная свеча

Роман «Черная свеча», написанный в соавторстве Владимиром Семеновичем Высоцким и Леонидом Мончинским, повествует о проблеме выживания заключенных в зоне, об их сложных взаимоотношениях.


Роман о девочках

Проза поэта – явление уникальное. Она приоткрывает завесу тайны с замыслов, внутренней жизни поэта, некоторых черт характера. Тем более такого поэта, как Владимир Высоцкий, чья жизнь и творчество оборвались в период расцвета таланта. Как писал И. Бродский: «Неизвестно, насколько проигрывает поэзия от обращения поэта к прозе; достоверно только, что проза от этого сильно выигрывает».


Венские каникулы

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Лирика

«Без свободы я умираю», – говорил Владимир Высоцкий. Свобода – причина его поэзии, хриплого стона, от которого взвывали динамики, в то время когда полагалось молчать. Но глубокая боль его прорывалась сквозь немоту, побеждала страх. Это был голос святой надежды и гордой веры… Столь же необходимых нам и теперь. И всегда.


Стихи и песни

В этот сборник вошли произведения Высоцкого, относящиеся к самым разным темам, стилям и направлениям его многогранного творчества: от язвительных сатир на безобразие реального мира — до колоритных стилизаций под «блатной фольклор», от надрывной военной лирики — до раздирающей душу лирики любовной.


Бегство мистера Мак-Кинли

Можно ли убежать от себя? Куда, и главное — зачем? Может быть вы найдете ответы на эти вопросы в киноповести Леонида Леонова и в балладах Владимира Высоцкого, написанных для одноименного фильма. Иллюстрации В. Смирнова.


Рекомендуем почитать
Сука

«Сука» в названии означает в первую очередь самку собаки – существо, которое выросло в будке и отлично умеет хранить верность и рвать врага зубами. Но сука – и девушка Дана, солдат армии Страны, которая участвует в отвратительной гражданской войне, и сама эта война, и эта страна… Книга Марии Лабыч – не только о ненависти, но и о том, как важно оставаться человеком. Содержит нецензурную брань!


Сорок тысяч

Есть такая избитая уже фраза «блюз простого человека», но тем не менее, придётся ее повторить. Книга 40 000 – это и есть тот самый блюз. Без претензии на духовные раскопки или поколенческую трагедию. Но именно этим книга и интересна – нахождением важного и в простых вещах, в повседневности, которая оказывается отнюдь не всепожирающей бытовухой, а жизнью, в которой есть место для радости.


Слезы неприкаянные

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Всё есть

Мачей Малицкий вводит читателя в мир, где есть всё: море, река и горы; железнодорожные пути и мосты; собаки и кошки; славные, добрые, чудаковатые люди. А еще там есть жизнь и смерть, радости и горе, начало и конец — и всё, вплоть до мелочей, в равной степени важно. Об этом мире автор (он же — главный герой) рассказывает особым языком — он скуп на слова, но каждое слово не просто уместно, а единственно возможно в данном контексте и оттого необычайно выразительно. Недаром оно подслушано чутким наблюдателем жизни, потом отделено от ненужной шелухи и соединено с другими, столь же тщательно отобранными.


Незадолго до ностальгии

«Суд закончился. Место под солнцем ожидаемо сдвинулось к периферии, и, шагнув из здания суда в майский вечер, Киш не мог не отметить, как выросла его тень — метра на полтора. …Они расстались год назад и с тех пор не виделись; вещи тогда же были мирно подарены друг другу, и вот внезапно его настиг этот иск — о разделе общих воспоминаний. Такого от Варвары он не ожидал…».


Рассказы

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.