Владимир Высоцкий. Сочинения в 2-х томах - [27]

Шрифт
Интервал

     Гнезд по крышам не вьют
                    аисты,
Колос — в цвет янтаря, —
               успеем ли?
Нет! Выходит, мы зря
               сеяли.
Что ж там, цветом в янтарь,
               светится?
Это в поле пожар
               мечется.
     Разбрелись все от бед
                    в стороны…
     Певчих птиц больше нет —
                    вóроны!
И деревья в пыли
               к осени.
Те, что песни могли, —
               бросили.
— И любовь не для нас, —
               верно ведь,
Что нужнее сейчас
               ненависть?
     Дым и пепел встают
                    как кресты,
     Гнезд по крышам не вьют
                    аисты.
Лес шумит, как всегда,
               кронами,
А земля и вода —
               стонами.
Но нельзя без чудес —
               аукает
Довоенными лес
               звуками.
     Побрели все от бед
                    на восток,
     Певчих птиц больше нет,
                    нет аистов.
Воздух звуки хранит
               разные,
Но теперь в нем — гремит,
               лязгает.
Даже цокот копыт —
               топотом,
Если кто закричит —
               шепотом.
     Побрели все от бед
                    на восток, —
     И над крышами нет
                    аистов…
1967[109]

ЛУКОМОРЬЯ БОЛЬШЕ НЕТ

Антисказка
Лукоморья больше нет,
От дубов простыл и след, —
Дуб годится на паркет —
               так ведь нет:
Выходили из избы
Здоровенные жлобы —
Порубили все дубы
               на гробы.
     Ты уймись, уймись, тоска,
     У меня в груди!
     Это — только присказка,
     Сказка — впереди.
Распрекрасно жить в домах
На куриных на ногах,
Но явился всем на страх
               вертопрах, —
Добрый молодец он был —
Бабку Ведьму подпоил,
Ратный подвиг совершил,
               дом спалил.
Тридцать три богатыря
Порешили, что зазря
Берегли они царя
               и моря, —
Кажный взял себе надел —
Кур завел — и в ём сидел,
Охраняя свой удел
               не у дел.
Ободрав зеленый дуб,
Дядька ихний сделал сруб,
С окружающими туп
               стал и груб, —
И ругался день деньской
Бывший дядька их морской,
Хоть имел участок свой
               под Москвой.
Здесь и вправду ходит Кот, —
Как направо — так поет,
Как налево — так загнет
               анекдот, —
Но, ученый сукин сын,
Цепь златую снес в торгсин
И на выручку — один —
               в магазин.
Как-то раз за божий дар
Получил он гонорар, —
В Лукоморье перегар —
               на гектар!
Но хватил его удар, —
Чтоб избегнуть божьих кар,
Кот диктует про татар
               мемуар.
И Русалка — вот дела! —
Честь недолго берегла —
И однажды, как смогла,
               родила, —
Тридцать три же мужука
Не желают знать сынка, —
Пусть считается пока —
               сын полка.
Как-то раз один Колдун —
Врун, болтун и хохотун —
Предложил ей как знаток
               дамских струн:
Мол, Русалка, все пойму
И с дитем тебя возьму, —
И пошла она к ему
               как в тюрьму.
Бородатый Черномор —
Лукоморский первый вор —
Он давно Людмилу спер, —
               ох, хитер!
Ловко пользуется, тать,
Тем, что может он летать:
Зазеваешься — он хвать! —
               и тикать.
А коверный самолет
Сдан в музей в запрошлый год —
Любознательный народ
               так и прет!
Без опаски старый хрыч
Баб ворует, хнычь не хнычь, —
Ох, скорей ему накличь
               паралич!
Нету мочи, нету сил, —
Леший как-то недопил —
Лешачиху свою бил
               и вопил:
«Дай рубля, прибью а то, —
Я добытчик али кто?!
А не дашь — тады пропью
               долото!»
«Я ли ягод не носил?! —
Снова Леший голосил. —
А коры по скольку кил
               приносил!
Надрывался — издали,
Всё твоей забавы для, —
Ты ж жалеешь мне рубля —
               ах ты тля!»
И невиданных зверей,
Дичи всякой — нету ей:
Понаехало за ей
               егерей…
В общем, значит, не секрет:
Лукоморья больше нет, —
Все, про что писал поэт,
               это — бред.
     Ты уймись, уймись, тоска, —
     Душу мне не рань!
     Раз уж это присказка —
     Значит, сказка — дрянь.
1967[110]

СКАЗКА

О НЕСЧАСТНЫХ СКАЗОЧНЫХ ПЕРСОНАЖАХ

На краю края земли, где небо ясное
Как бы вроде даже сходит за кордон,
На горе стояло здание ужасное,
Издаля напоминавшее ООН.
     Все сверкает как зарница —
     Красота, — но только вот
     В этом здании царица
     В заточении живет.
И Кощей Бессмертный грубую животную
Это здание поставил охранять, —
Но по-своему несчастное и кроткое,
Может, было то животное — как знать!
     От большой тоски по маме
     Вечно чудище в слезах, —
     Ведь оно с семью главами,
     О пятнадцати глазах.
Сам Кощей (он мог бы раньше — врукопашную)
От любви к царице высох и увял —
Стал по-своему несчастным старикашкою, —
Ну а зверь — его к царице не пускал.
     «Пропусти меня, чего там,
     Я ж от страсти трепещу!..»
     «Хочь снимай меня с работы —
     Ни за что не пропущу!»
Добрый молодец Иван решил попасть туда:
Мол, видали мы кощеев, так-растак!
Он все время: где чего — так сразу шасть туда, —
Он по-своему несчастный был — дурак!
     То ли выпь захохотала,
     То ли филин заикал, —
     На душе тоскливо стало
     У Ивана-дурака.
Началися его подвиги напрасные,
С баб-ягами никчемушная борьба, —
Тоже ведь она по-своему несчастная —
Эта самая лесная голытьба.

Еще от автора Владимир Семенович Высоцкий
Черная свеча

Роман «Черная свеча», написанный в соавторстве Владимиром Семеновичем Высоцким и Леонидом Мончинским, повествует о проблеме выживания заключенных в зоне, об их сложных взаимоотношениях.


Роман о девочках

Проза поэта – явление уникальное. Она приоткрывает завесу тайны с замыслов, внутренней жизни поэта, некоторых черт характера. Тем более такого поэта, как Владимир Высоцкий, чья жизнь и творчество оборвались в период расцвета таланта. Как писал И. Бродский: «Неизвестно, насколько проигрывает поэзия от обращения поэта к прозе; достоверно только, что проза от этого сильно выигрывает».


Венские каникулы

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Лирика

«Без свободы я умираю», – говорил Владимир Высоцкий. Свобода – причина его поэзии, хриплого стона, от которого взвывали динамики, в то время когда полагалось молчать. Но глубокая боль его прорывалась сквозь немоту, побеждала страх. Это был голос святой надежды и гордой веры… Столь же необходимых нам и теперь. И всегда.


Стихи и песни

В этот сборник вошли произведения Высоцкого, относящиеся к самым разным темам, стилям и направлениям его многогранного творчества: от язвительных сатир на безобразие реального мира — до колоритных стилизаций под «блатной фольклор», от надрывной военной лирики — до раздирающей душу лирики любовной.


Бегство мистера Мак-Кинли

Можно ли убежать от себя? Куда, и главное — зачем? Может быть вы найдете ответы на эти вопросы в киноповести Леонида Леонова и в балладах Владимира Высоцкого, написанных для одноименного фильма. Иллюстрации В. Смирнова.


Рекомендуем почитать
Револьвер для Сержанта Пеппера

«Жизнь продолжает свое течение, с тобой или без тебя» — слова битловской песни являются скрытым эпиграфом к этой книге. Жизнь волшебна во всех своих проявлениях, и жанр магического реализма подчеркивает это. «Револьвер для Сержанта Пеппера» — роман как раз в таком жанре, следующий традициям Маркеса и Павича. Комедия попойки в «перестроечных» декорациях перетекает в драму о путешествии души по закоулкам сумеречного сознания. Легкий и точный язык романа и выверенная концептуальная композиция уводят читателя в фантасмагорию, основой для которой служит атмосфера разбитных девяностых, а мелодии «ливерпульской четверки» становятся сказочными декорациями. (Из неофициальной аннотации к книге) «Револьвер для Сержанта Пеппера — попытка «художественной деконструкции» (вернее даже — «освоения») мифа о Beatles и длящегося по сей день феномена «битломании».


Судный день

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Русалочка

Монолог сирийской беженки, ищущей спасение за морем.


Все реально

Реальность — это то, что мы ощущаем. И как мы ощущаем — такова для нас реальность.


Сборник памяти

Сборник посвящен памяти Александра Павловича Чудакова (1938–2005) – литературоведа, писателя, более всего известного книгами о Чехове и романом «Ложится мгла на старые ступени» (премия «Русский Букер десятилетия», 2011). После внезапной гибели Александра Павловича осталась его мемуарная проза, дневники, записи разговоров с великими филологами, книга стихов, которую он составил для друзей и близких, – они вошли в первую часть настоящей книги вместе с биографией А. П. Чудакова, написанной М. О. Чудаковой и И. Е. Гитович.


Обручальные кольца (рассказы)

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.