Владимир - [19]

Оттон I пишет папе Иоанну XII, что он согласен остановить свое войско и не пойдет на Рим, но требует, чтобы папа короновал его как императора Германской империи, которая отныне будет называться Священной Римской империей.

Священная Римская империя германской нации — это была наглость и просто безумие. Никогда германские короли не были императорами, никогда Германия не была Империей, никогда Германия не имела никакого отношения к Риму. А если бы, наконец, и возникла бы Германская империя, то с какой стати ей быть Римской, да еще и Священной.

Папа понимает, что кроется за требованием германского короля.

Империя цезарей исчезла и никогда уже не возродится, на смену ей в Константинополе возникла Восточная Римская империя, которая стремится поглотить весь мир. Ныне противостоять ей могут только германские короли. Папа Иоанн соглашается короновать Оттона.

Но Иоанн хочет получить награду за корону, которую он вручит Оттону, а потому требует, чтобы новый, посвященный им на престол германский император признал, что папы тоже обладают властью императоров, им должны быть подчинены Рим, Италия, все страны Запада, главенство над Александрийской, Антиохийской, Иерусалимской и Константинопольской церквами. Папа Иоанн не только требовал, но доказывал, что эти права якобы были дарованы папам римским императором Константином, что, кроме того, он даровал им высшую судебную законодательную власть в церкви, право смещения епископов и суда над ними.

Король Оттон знал, что дар Константина — папская выдумка, но он жаждал стать императором и утвердил права Ватиканского престола, за что и получил из рук папы золотую корону.

Так с помощью пап возникла новая Германская империя, принявшая название Священной Римской империи, папы же получили подтверждение дара Константина и вооруженную помощь новых германских императоров.

Папам было тесно в городе Ромула и Рема, они мечтали о древней Римской империи, о владычестве над всем миром, хотя не имели ни сил, ни войска. Но в их руках оставалась сила, с помощью которой можно было сделать гораздо больше, чем с помощью оружия, — тысячи священнослужителей, и сидевших в Риме, и рассеянных по всему свету. Они действовали крестом, чтобы когда-нибудь, возможно, закрепить свои права мечом.

В этом папам повезло. Слуги Ватикана стали духовными наставниками германских императоров, они окатоличили польских и чешских королей, стояли уже у престолов Франции, Англии — весь Запад затопляли волны католицизма.

Но ничего не могли поделать слуги Ватикана на Востоке. Не только папа Бенедикт, но уже несколько его предшественников думали и пеклись об окатоличении славянских земель; еще в 956 году в Германии при Магдебургском епископе были учреждены две новые епархии «Patribus infideli-um»[[56] для Польши и для Руси.

Самовольно учредив эти епархии, Оттон I и папа Иоанн XI продолжали действовать, назначили епископом русским Адальберта, послали его в Киев.

Однако княгиня Ольга сразу поняла, чего добиваются германский император и папа римский, — не стала даже раз говаривать с «епископом русским», а русские люди выгнали Адальберта из Киева и перебили всю его свиту. — Мы тоже начнем переговоры с киевским князем, — наконец поднимает голову и говорит епископу Льву папа Бенедикт. — Ты не будешь долго отдыхать, епископ, а выедешь через несколько дней в Кведлинбург и потом на Русь. Епископ смотрит на папу испуганными глазами.

— Боюсь, что меня там ждет участь Адальберта.

— История с Адальбертом не должна повториться, — успокоил перепуганного епископа папа. — Епархии для язычников ныне не существует, русского епископа в Магдебурге нет, а говорить с русскими князьями мы можем и должны.

— Эти князья — язычники, варвары!

— Нет, варвара и язычника князя Святослава больше не существует. Император Оттон известил меня, что в Киеве ныне сидит его сын Ярополк. Он христианин, его окружают знатные люди, среди них немало христиан, а кое-кто тайно исповедует нашу веру. Ты, епископ, по дороге в Киев заедешь в Кведлинбург и будешь иметь беседу с Оттоном. Желательно, чтобы он послал с тобой своего человека, разумеется, под видом священника. Мы, — заканчивает он, — пошлем послов в Киев, а за ними пойдут легионы Оттона, или же, наоборот, пускай Оттон шлет свои легионы, а мы можем пойти на Русь следом за ними!

На берегах Тибра тихо. Рим спит. Пора отдохнуть и папе.

Глава третья

1

Кесарь Борис покинул Константинополь, быстро миновал Аркадиополь и Адрианополь, ибо весь юг Болгарии был захвачен акритами,[57] и уже приближался к Родопам, видел вдалеке зеленые предгорья, белые, укрытые снегами вершины хребта. Он был не один, рядом с ним ехал на коне брат Роман, их окружала сотня переодетых в болгарскую одежду легионеров — все, что мог ему дать проэдр Василий. Конечно, опираться на такую вооруженную силу не приходилось — что такое сотня легионеров для кесаря Бориса, который хотел захватить наследственный престол и отвоевать у Шишманов всю Болгарию?

Поэтому кесарь, переезжая по ночам от града до града и от села к селу, разыскивал старых бондов, кметов и боляр, просил у них помощи, советовался, как быть. Кметы и боляры в беседах с Борисом охотно поддерживали его, но, когда дошло до дела и кесарь попросил дать подмогу — денег, а главное, людей, они наскребли лишь сотню, обещая позже прислать еще. Так и приближался кесарь к Родопам — с сотней переодетых легионеров и сотней молодых боляр. Он сердился на проэдра Василия, который дал ему не легион закованных в броню воинов, а малочисленную и слабую дружину, искоса поглядывал на брата Романа, которого проэдр послал с ним — помочь он не может, а думает, должно быть, сам о короне кесаря. Кесарь Борис ярился, что не может надеть на голову корону болгарских каганов, а крадется по болгарской земле, как вор.