Владимир Ленин — собиратель земель Русских - [41]

Поэтому без прогрессивных изменений в характере труда, улучшения и облегчения его условий невозможно радикально изменить положение дел в области производительности труда, а главное – создать условия для духовного развития человека. А без этого вряд ли можно считать проблему социальной справедливости решенной.

Конечно, важнейшей чертой социальной справедливости общества является благосостояние народа. В СССР в социальной сфере многие годы господствовал так называемый «остаточный принцип» и финансирования, и отношения к делу. Утверждалось: благо человека – прежде всего, но зачастую человека превращали в средство, а не в цель. В результате, хотя наша страна располагает огромным потенциалом для удовлетворения потребностей своих граждан и хотя удовлетворение этих потребностей возрастало, в целом наши люди оставались относительно бедными. Вместе в тем в годы так называемой «перестройки», провозглашенной Горбачевым во имя совершенствования социализма, на арену социальной жизни вышли тысячи и тысячи рвачей, жуликов, мафиози, других представителей теневой экономики. О какой справедливости здесь может идти речь?

Важнейшей чертой социалистического общества является социальное равенство. Как выше уже отмечалось, многие псевдоученые стараются идею социального равенства сегодня оглупить, свести исключительно к уравнительности.

Между тем подлинное социальное равенство – это равенство социальных шансов, это ликвидация всех ограничений в развитии способностей и инициативы личностей. Вместе с тем это, конечно же, надежная система социальной защищенности для тех, кто еще или уже не может работать. Уравнительность ли это? В известной мере. Но без этого нет смысла говорить о социальной справедливости. П. Лафарг в своей книге о К. Марксе описывает следующий эпизод. Белые путешественники посетили остров, где жило племя аборигенов, и подарили вождю одеяло. Вождь распорядился одеяло разрезать на куски и поделить между всеми членами племени. Абсурдно? Конечно, с экономической точки зрения. Ну а с точки зрения моральной? – Жест большой нравственной силы, свидетельствующий, по мнению соплеменников, о мудрости и справедливости вождя.

Бесспорно, в марксистском, социалистическом понимании идея социального равенства предполагает момент выравнивания социального положения людей. Ведь не случайно Ленин ставил вопрос не только о мере труда, но и о мере потребления. Ленину, большевикам первых, тяжелейших лет после Октября было органически присуще чувство самоограничения в сфере личного потребления.

Скромность для большинства большевистских руководителей была в то время не просто особенностью их образа жизни, но и имела принципиальное социальное и политическое значение. Ленин, большевики стремились жить так, как живет народ. Недоедая вместе с народом, страдая вместе с ним от холода, они чувствовали то же, что чувствовал народ, они выражали его устремления и думали его думами.

В 20-е годы ХХ века в большевистской партии прошла острая дискуссия по поводу партийной этики. Видный деятель партии А.А. Сольц, в частности, говорил в ходе этой дискуссии: нельзя уравнять всех в отношении оплаты труда, потому что не будет достаточного стимула для работы. Определенная пропорция должна быть. Мы за лучшую, за более высокую работу должны платить больше, но вместе с тем должны быть определены известные границы, в особенности для коммунистов. Коммунисты, особенно руководители, все-таки по уровню жизни не должны значительно отрываться от широких масс, должны разделять с народом трудности повседневной жизни и быта. Ибо все дефициты переносимы, только дефицит справедливости невыносим.

Если бы советские руководители всегда жили в соответствии с этическими принципами справедливости, то многие социальные проблемы нашего общества не обострились бы настолько, чтобы стать катализатором краха социалистического строя.

Социалистическая общественная мораль требует не допускать чрезмерного отрыва «верхних» слоев, особенно государственных и политических руководителей, от основной массы населения по повседневным условиям жизни. Без этого нет социального равенства, социальной справедливости, как нет, кстати, и подлинной свободы. Равенство ничуть не ограничивает свободу. Оно ограничивает произвол. Но настоящую свободу – свободу развития личности, напротив, обеспечивает. Ибо подлинное развитие личности возможно только на основе солидарности людей. Но о какой солидарности можно говорить, если люди априори признаются неравными, если априори декларируется их социальное неравенство, если у них неравные социальные шансы?

Подлинная свобода, конечно, – всегда самодетерминация, всегда сознательная активность, всегда выход за пределы возможного, прорыв за рамки объективных в данной ситуации условий. Вместе с тем подлинная свобода всегда связана с самоограничением, ответственностью, совестью. Подлинно свободный человек никогда не встанет по ту сторону добра и зла.

Именно поэтому важнейшей чертой социалистического общества является высокая общественная и личная нравственность граждан. Особенно политиков, особенно руководителей. В сущности, вообще нельзя говорить о человеке как о политике, если он нравственно ущербен. Нравственность и политика должны быть слиты воедино. Забвение этого привело к тому, что именно в сфере морали наиболее остро проявились негативные явления, с которыми советское общество так остро столкнулось в 80-е годы (пьянство, хищения, взяточничество, служебные злоупотребления, протекционизм, преступность и т. п.).