Вкус шалфея - [15]

– Заботься о ней, – сказала Мама Элия, наклоняясь, чтобы погладить Луми по волосам, – и на твоем месте, я бы сохранила это в секрете. Не хочу, чтобы это использовали ей во вред. И девочке всегда нужно следить за тем, что ест. Если она кому-то не доверяет, то ни за что не должна есть пищу, приготовленную тем человеком, вне зависимости от того, как сильно она сомневается в его намерениях.

Крепкие пальцы Мамы Элии сомкнулись вокруг вазы, и она протянула ее Луми.

– Вот, m’ija^[15]. Это тебе. Эти травы называются эхинацея. Крошечный recuerdo^[16] сегодняшнего дня, – сказала она с доброй улыбкой.

– Спасибо, – сказала Луми, забирая вазу из ее рук и прижимая к груди.

* * *

Луми сделала глубокий вдох. Она позволила воспоминаниям поблекнуть и собралась идти домой, держа в руке букет цветов эхинацеи, перевязанных травинкой. Перепрыгивая через две ступеньки за раз, девушка добралась до квартиры. Поставила цветы в маленькую хрустальную вазу и наполнила ее водой из-под крана. Бросила взгляд на кладовую и вытащила оттуда банку с бобами. Ножом она разрезала пакет сухих черных бобов и высыпала их в круглую синюю миску, налив сверху холодную воду.

Луми приняла душ, промыв волосы водой и любимым шампунем с гарденией и лаймом. Она вытерла голову пушистым полотенцем и надела костюм, который меньше всего будет мешать под ее формой повара: серые штаны из саржи и хлопчатобумажный свитер морского цвета с пуговицами на манжетах.

Вернувшись на кухню, Луми вылила воду из бобов, налила новую и опустила смесь в кастрюлю-скороварку. Девушка поставила крышку на место и вытащила любимую разделочную доску. Ее она купила в магазине музея искусств Метрополитен: между стеклянных панелей был зажат принт картины Матисса «Танец».

Луми вытащила из миски с травами круглый красный лук, шесть зубчиков чеснока, один немного сморщившийся лук-шалот, который нужно было использовать как можно быстрее. Она также достала связку свежего зеленого кориандра, две упругие палочки сельдерея и кусок желудевой тыквы. Девушка порезала все это на крошечные квадратики и, напевая себе под нос, нагрела шафрановое масло в надежной сковородке «Kitchen Aid».

На мгновение Луми задумалась, что еще она хотела бы приготовить с этими вкуснейшими бобами. Заглянув в холодильник, она вспомнила, что еще есть красный перец. В голове зажглась лампочка. У нее также был свежий кокос, который она из прихоти купила недавно в «Фэйрдэй». Не сдерживаясь, она ударила кокосом о пол кухни, улыбнувшись, когда тот раскололся пополам. Иногда собственная сила удивляла ее. Этому она научилась у Инес. Хотя та скорее бы срезала верхнюю треть кокоса мачете, хранящимся под кроватью.

Три часа спустя Луми сидела за столиком на кухне. Сытая и довольная, что теперь у нее хватит кокосовой рыбы, белого риса и бобов на следующие несколько дней. Может, она даже пригласит завтра на вечер Рафелину и Дженни, поскольку все равно не будет работать в «ДЭКС». Луми быстро вымыла в раковине керамическую тарелку и поспешила к шкафу, чтобы приготовиться ко второму вечеру в новом ресторане.

* * *

Прибыв в «ДЭКС», Луми заметила записку на шкафчике. «Мисс Сантана, зайдите ко мне в кабинет». Слово «пожалуйста» нацарапали в нижнем правом углу. Луми нахмурилась – сначала его явно забыли. Вот так и надейся, что Жюльен не узнает. Она достала шапку повара, аккуратно положила обратно. Нет смысла идти на встречу с ним в полном обмундировании.

Луми зашла в офис и сразу же столкнулась с администратором, той же женщиной, которую видела в день собеседования. Девушка остановилась перед столом администратора и встретилась с острым, как лезвие бритвы, взглядом, дополненным тонкой подводкой.

– Привет, – сказала Луми.

Администратор продолжила молчать.

– Меня зовут Луми. В тот раз я не узнала ваше имя, – девушка протянула руку.

– Эсме. Заходите.

Луми опустила руку и прошла мимо стола администратора.

Жюльен сидел на своем месте за столом и перед ним стояла фарфоровая тарелка для десертов с большим куском яблочного тарт-татена. Его волосы были убраны назад и лицо казалось свежим, словно он умывался прямо перед ее приходом, а не стоял над горячей плитой. Луми посмотрела прямо на него, пытаясь не глядеть в тарелку. Она знала, что он этого и хотел. Жюльен прочистил горло, и раздражение Луми усилилось. Она беззвучно выдохнула.

– Мисс Сантана, – сказал он ровным тоном, – на моей кухне яблоки используются вот так. – Он внимательно посмотрел на нее со смесью раздражения и сдерживаемого любопытства. – Все понятно, да?

Луми прикусила губу. Ни один из ее ответов не поможет.

– Ясно, – пробормотала она и встала, чтобы уйти, но Жюльен сказал:

– Мисс Сантана?

Она слегка развернулась к нему, глаза вспыхнули. Он протяжно произнес последний слог, словно забыл, что хотел сказать.

– Эм, сегодня у нас boeuf bourguignon^[17]. Надеюсь, там не окажется бананов. – Уголки его губ приподнялись. Луми смотрела на него долю секунды, потом развернулась на каблуках и пошла на кухне, оставив Жюльена в кабинете.

Позже, тем же вечером, она поразмыслила и поняла: она не видела, чтобы яблочный пирог тарт-татен остывал на месте для выпечки. Он что, приготовил его, чтобы показать правильное использование яблок на его кухне? Луми застонала. Какой раздражающий человек. Она вспомнила, что внезапно все умные ответы вылетели из ее головы, когда она стояла перед Жюльеном, и ее лицо вспыхнуло. Такой самоуверенный и самодовольный. Она не станет пробовать блюда, приготовленные им. Какими бы великими они ни были. Учитывая все его высокомерие, можно быть уверенным, что она как минимум отравится, попробовав его еду.