Вкус греха - [39]

Умиротворенно вздохнув, он прижал Роуз к себе и покрывал ее веки, нос, губы легкими поцелуями. Она была потрясена.

– Обещаю, что исправлюсь в будущем. Я стану как можно чаще повторять тебе, что ты самая привлекательная и сексуальная женщина. Не знаю, что привело тебя ко мне, но я по-настоящему счастлив, что ты здесь.

Улыбка Роуз была теплой и любящей. Она откинула влажную прядь волос с его лба. Ее сердце было переполнено чувствами. Было сложно облечь их в слова.

– Я не могла остаться, Джин. Я действительно не могла этого сделать.

Он лишь покачал головой и взял ее руку в свою:

– После того, как ты оставила меня в ресторане, после того, как сказала, что думала о моем поведении… Не стану лгать, я чувствовал себя мерзко. – Он поцеловал ее ладонь. – Но я также был зол, потому что ты стала первым человеком, который посмел сказать мне то, что думает на самом деле.

– Я не хотела обидеть тебя.

– Знаю, что не хотела. Но, Роуз, это действительно было необходимо сделать. Я собственноручно загнал себя в ад, а ты выпустила меня на свободу. Смогу ли я когда-нибудь отплатить тебе тем же?

– Пойдем в постель. Мне хочется обнимать тебя и говорить, как сильно я тебя люблю, Юджин Боннэр.

Ее улыбка была бесстыдной и соблазнительной, когда она осознала всю мощь своей женской силы.

Они лежали в постели. Роуз была сверху, терзала его нижнюю губу своими острыми зубками. Юджин некоторое время поддавался, а затем, уложив ее рядом с собой, взял ее лицо в свои руки.

– Ты говорила, что думала о том, чтобы не принимать таблетку. Можешь теперь объяснить мне, почему.

Роуз не уклонялась от его проницательного взгляда:

– Я думала о том, каким мог бы быть наш ребенок. Впервые в жизни я поняла, что хочу детей, семью.

– Ты хочешь этого до сих пор?

– Если мне попадется правильный мужчина, я не стану сомневаться ни минуты.

– А он попался? – поинтересовался Джин, стараясь сдержать довольную улыбку.

– Как ты думаешь?

Они слились в поцелуе.

– Мне просто интересно, – спросил он, когда их губы расстались. – Откуда ты знала, что я буду здесь? – Ему было важно услышать ее ответ, и Роуз прекрасно понимала это.

– Я… – Она вздохнула. – Я просто почувствовала, что ты здесь. Что будешь ждать меня. Так что я просто поймала такси и… Единственное, чего я опасалась, – что ты не захочешь встречаться со мной, не сможешь простить.

– Простить за что?

Она поморщилась:

– За то, что именно я высказалась о том, что не считаю твои действия правильными. Меня нельзя назвать безупречным человеком – я совершила немало ошибок.

Джин не считал нужным отказываться от флирта:

– И какие же это ошибки?

– Это смешно, но я всегда старалась поступать правильно. Я не позволяла себе жить настоящей жизнью, опасалась того, что если я последую зову сердца, то оступлюсь. Мой отец был таким же человеком. Он был замечательным, но он не признавал права на ошибку. Всегда опасался, что я стану как моя мать, придумал целый свод правил, по которым мне следовало жить. Нет, мама не была дурным человеком, просто мне кажется, он забыл все те качества, которые влюбили его в нее, а когда она ушла, он всерьез опасался, что я могу повторить ее опыт.

– Хочешь сказать, он опасался, что ты сбежишь к какому-нибудь негодяю-миллиардеру, с которым приобщишься к праздному существованию?

Джин грустно рассмеялся. Роуз тотчас же приложила ладонь к его щеке.

– Я влюбилась не в твои деньги, а в человека, который скрывался за всей этой наносной роскошью и богатством. Джин, я люблю тебя. Именно тебя.

Ему стало трудно дышать. Сердце было готово выпрыгнуть из груди. Он понял, что она говорила те самые слова, которые он так мечтал услышать, но боялся, что этого так никогда и не случится.

– Ты любишь меня?

Роуз выглядела встревоженной:

– Ты действительно сомневаешься в этом?

– Нет, Роуз, в тебе я не сомневаюсь… Я просто удивлен. Приятно удивлен. Просто я никогда не думал, что меня можно полюбить. Родители внушили мне обратное. Сомневаюсь, что их собственный сын нравился им. Я не жалею себя, просто мне нравится оставаться реалистом в таких вопросах.

– Я не верю в то, что родители могли не любить тебя. Любовь матери и отца – нечто безусловное, разве не так?

Он лишь пожал плечами:

– Они говорили, что я им небезразличен, но я-то видел, как они обожали сестру.

– У тебя была сестра?

– Да…

Вместо того чтобы скрывать горечь, как делал это раньше, он позволил чувствам выйти наружу. Он еще живо помнил, как весело им было вдвоем с Франческой. Тогда он был готов на все, чтобы защитить любимую сестру. К своему горю, сделать этого ему так и не удалось.

– Ее звали Франческа. Ее не стало, когда ей было три года, она скончалась в результате непродолжительного, но сложного заболевания.

Рука Роуз легла на его плечо.

– Джин, мне так жаль. Сколько тебе было, когда это случилось?

– Девять.

– Бедная семья… Вы наверняка были разбиты этой потерей.

– Мне кажется, мы до сих пор не пережили это. Именно поэтому всю свою жизнь я положил на то, чтобы мои родители никогда не нуждались. Но, к сожалению, все вышло иначе. Мое желание достичь успеха вышло из-под контроля. Я начал получать удовольствие он неправильных вещей – бесконечное преумножение средств на банковском счете, дорогие вещи и прочие атрибуты богатых, спесивых людей… Отчего-то я думал, что это поможет мне забыться, перестать переживать из-за смерти Франчески. Затем я забыл и об этом. Помнишь, что ты сказала мне в ресторане? Да, я действительно утратил чувство меры. Когда же я понял, что все мои отношения с женщинами были плоскими, мне показалось, что я утратил последнюю человечную часть моей души.