Византия в европейской политике первой половины XV в (1402–1438) - [40]

.) и остальные короли и князья наций, находящихся за Альпами, с той целью, чтобы после заключения унии в помощь Вам и Вашим подданным был созван крестовый поход против нечестивых завоевателей Греции, который без участия вышеупомянутых наций не будет эффективным. Мы не сомневаемся, что если между Вами и этими нациями, по милости Всевышнего, состоится этот священный союз, то непременно вам будет оказана спасительная поддержка, чтобы общими силами мы могли сразиться во славу Христа и ради освобождения его народа»[425].

Как видно уже из приведенного фрагмента, послание было весьма своеобразным. Хотя и не было ничего сказано о событиях, которые за это время успели посеять очередную смуту на Западе, из контекста можно было получить представление о том, что ситуация там далека от идеальной. Вновь проскальзывает мысль о противопоставлении Италии, с которой так тесно был связан сам папа, остальным нациям Европы. За приглашением приехать за Альпы скрывались политические игры, о которых авторы письма предпочли умолчать. Непосредственно перед отплытием епископы отправили это письмо с неким геральдом, посланником герцога Савойского[426]. Как выяснится позднее, гонец не доплывет до места назначения, а будет перехвачен венецианцами.

29 июня 1437 г. посольство наконец выехало из Авиньона вместе с капитаном Никодом. Благодаря ему были подготовлены флот и корабельная команда. Через день пути делегация достигла Арля, где их ожидала одна из галер, а 7 июня прибыла в Ниццу[427]. Путешествие начиналось непросто. Из состава экспедиции успел выбыть ее фактический руководитель, епископ Любека. Задержанный сначала императором Сигизмундом, который продолжал настаивать, чтобы местом созыва вселенского собора был Базель или Буда, посол затем вообще отказался от поездки под предлогом болезни[428]. Между тем остановка в Ницце, к огромному недовольству послов, растянулась на целый месяц. Понадобилось еще одно судно, чтобы свободно разместить команду наемников[429]. Задержка явилась поводом для конфликта между епископом Пармским и капитаном, которого он обвинил в недобросовестном исполнении своих обязанностей. Лишь 6 августа флот вышел из Ниццы и через два дня бросил якорь в генуэзском порту. Послы, возможно, надеялись на более теплый прием. Инструкции Базельского собора предписывали им вступить в контакт с властями города, чтобы те написали своим согражданам в Галату и просили бы их при необходимости оказать помощь Константинополю[430]. Однако генуэзцы допустили в город лишь несколько членов команды и самого капитана, тогда как с послами не пожелали говорить вовсе. Здесь от продолжения поездки отказался еще один член делегации, епископ Пармский. Поводом стал новый конфликт с капитаном, который не разрешил ему производить досмотр судов[431]. Таким образом, в посольстве от его первоначального состава осталось два человека — епископы Лозанны и Визеу, которым предстояло выполнить миссию до конца

19 августа флот возобновил плавание, делая частые остановки в попутных гаванях. На этой почве, кстати, не раз возникали разногласия между послами и капитаном, от которого требовали ускорить движение. В первой декаде сентября корабли прошли Мессинский пролив, 28-го причалили к острову Хиос, еще через неделю миновали Тенедос и в первых числах октября вошли в Босфор. Только здесь и обнаружилось, какими неприятными последствиями для дипломатической миссии Базельского собора обернулась потеря времени. К моменту ее прибытия посольство папы уже находилось в Константинополе, опередив своих конкурентов на целый месяц.

То, что партия, которая отстаивала интересы папы, попытается переключить на него переговоры с Востоком, стало очевидно сразу после событий 7 мая 1437 г. Уже спустя две недели представители этой стороны покинули Базель и выехали в Болонью, где располагалась курия. Это были Николай Кузанский, а также епископы Диня (Франция) и Опорто (Португалия)[432]. Совместно с папой они должны были решить вопрос об экспедиции в Константинополь, изыскать для этого деньги, сформировать флот, навербовать 300 лучников, заготовить охранно-пропускные грамоты[433] — все в соответствии с договором 1434 г. Но о том, насколько драматично складывалась ситуация, говорит последний пункт посольских инструкций: «Необходимо, чтобы наши представители поторопились с выездом и достигли Константинополя раньше, чем это сделают галеры из Авиньона…»[434] Иными словами, гонка между двумя конкурирующими партиями теперь приобретала вполне буквальное значение.

В это же самое время и два византийских посла, Иоанн Дисипат и Мануил Тарханиот, которые до последнего часа наблюдали все происходящее в Базеле, направились к папе. 24 мая на заседании курии Дисипат выступил с речью. Общий смысл ее сводился к тому, что отныне право законного представительства на Базельском соборе осталось за той его частью, которая выступает за проведение вселенского собора в Италии, так как другая его часть без всяких оснований назначила для этой цели Авиньон и уже провалила все сроки, нарушив тем самым условия договора