Византия в европейской политике первой половины XV в (1402–1438) - [37]
Внушаемая мысль о якобы прочном альянсе трех наций (французской, германской и испанской), конечно, не вполне соответствовала действительности. Единство заключалось в нежелании их представителей переносить собор в Италию. Но авиньонский вариант устраивал тоже не всех. С ним, как уже известно, не соглашался император Сигизмунд. Однако в Базеле не видели в этом непреодолимого препятствия. Собор специально просил французского короля написать как самому императору так и германским князьям и австрийскому герцогу Альбрехту Габсбургу, чтобы убедить их всех принять данный проект[389]. Ко всему сказанному остается добавить, что базельское посольство увозило с собой как минимум четырнадцать охранно-пропускных грамот (salvi conducti) от имени наиболее значимых европейских монархов и городов. По распоряжению собора они поступали в его распоряжение еще в течение предыдущего года. Одним словом, посольство, аккредитованное собором, скорее выполняло функцию общеевропейского представительства или вполне могло претендовать на это. По крайней мере, у той делегации, которую позже отправит папа, прав на эту роль было несоизмеримо меньше.
Начиная с 25 февраля 1437 г. послы один за другим стали выезжать из Базеля в Авиньон[390]. Никто не предполагал, сколь долгим окажется их пребывание в этом городе, от которого с нетерпением ждали выполнения взятых на себя финансовых обязательств. Сделав сначала запланированную остановку у герцога Савойского[391], а затем в Лионе[392], 16 марта посольство вступило в Авиньон[393]. Однако здесь выяснилось, что в городе отсутствует человек, без которого нельзя вести дела, — папский легат в Авиньоне, кардинал де Фуа. Последний активно содействовал реализации авиньонского проекта в связи с униатским собором, но в тот момент как раз находился у короля, и его возвращения ожидали со дня на день. Послы не стали терять время и сами отправились ко двору, находившемуся в Монпелье. По пути они встретили возвращавшегося кардинала, но решили не прерывать путешествие и 21 марта были приняты французским монархом. Карл VII удовлетворил все их просьбы: пообещал написать папе и византийскому императору, подтвердил свое согласие на продажу индульгенций, как и на сбор десятины с клира в королевстве для обеспечения Авиньону финансовых гарантий[394]. С этим ответом послы через несколько дней вернулись в Авиньон.
27 марта в главной церкви города состоялось собрание его граждан[395]. Епископы Любека и Пармы на латыни, а затем епископ Лозанны на французском изложили суть своей миссии, конечной целью которой был Константинополь, и призвали горожан выполнить свои обещания перед Базельским собором относительно денег. В помощь послам прибыли также два эмиссара от короля. Авиньонцам показали постановления собора, гарантировавшие им на уже известных условиях полный возврат займа, и попросили дать ответ не позднее следующего дня. Но за это время в настроениях горожан были посеяны сомнения. В Авиньон явились два папских посланника. Первый из них сразу же проследовал к королю, а второй завязал переговоры с членами городского совета. Целью обоих было не допустить успешного развития отношений между Базелем и Авиньоном, граждан которого надо было убедить в безосновательности их надежд принять у себя вселенский собор. Через своих агентов папа предостерегал авиньонцев от напрасной траты денег Ссылаясь на византийских послов (Иоанна и Мануила Дисипатов. — Н. П.), понтифик уверял, что греки не поедут в их город[396]. Его предупреждения вынудили городские власти лишь ужесточить свою позицию по вопросу о гарантиях под предоставляемый кредит. Так, они попросили, чтобы в случае карающих санкций со стороны папы они могли твердо надеяться на покровительство Базельского собора. Послы охотно им это обещали и заверили, что в подобной ситуации городу гарантирована и поддержка светских государей[397].
Но решение вопроса вновь откладывалось, Распространился слух (возможно, не без помощи папских эмиссаров), будто городская казна вообще не располагает нужной суммой. Чтобы доказать обратное, власти распорядились выставить в здании городского совета большое количество различных материальных ценностей и продемонстрировать их послам. Те, убедившись в платежеспособности города, в крайнем раздражении заявили, что им нужны не визуальные, ареальные деньги[398]. Авиньонцы, в свою очередь, ответили новыми условиями. Теперь они требовали заранее назначить порт, в который надлежало доставить восточную делегацию. Затем они изъявили желание доверить деньги двум коммерческим агентам, которые отправились бы вместе с посольством в Константинополь и совершили бы выплату только в том случае, если бы греки согласились поехать в Авиньон. Базельцы сочли эти требования излишними. Никто не мог поручиться, что купцы, пользуясь данной им властью, не найдут других поводов, чтобы не выдавать деньги. Что же касается порта, то его уполномочен был назначить собор после исполнения Авиньоном своих обязательств
