Византия в европейской политике первой половины XV в (1402–1438) - [36]

2.2.4. Латинские посольства и борьба в Константинополе (1437–1438)

Раскол на Западе, повлекший за собой открытое противостояние между папой и Базельским собором, от которого отделилась и встала на сторону первого так называемая «pars sanior», стал началом нового этапа борьбы, получившей свое продолжение в самой византийской столице. Обе стороны, действуя независимо друг от друга, отправили свои посольства в Константинополь. История этих миссий и связанных с ними событий позволяет выявить ряд немаловажных аспектов нашего исследования, тем более что недостатка в источниках, посвященных этой проблеме, нет. Оссбенно это касается базельского посольства (несколько слов о нем уже было сказано в предыдущей главе). Обширный пласт документов, весьма подробно отражающих его историю, был опубликован в т. 5 «Concilium Basiliense» под редакцией Г. Бекмана[381]. Богатая дипломатическая переписка, дополненная обстоятельным отчетом самих участников, дает возможность проследить ее развитие от начала до конца. Имеется достаточная документальная база, посвященная и папскому посольству[382]. На основе имеющихся материалов можно восстановить относительно полную и содержательную картину событий.

Вопрос об очередной экспедиции в Византию, которая доставила бы на Запад православную делегацию, был поставлен на Базельском соборе задолго до описанных выше событий 7 мая 1437 г., положивших начало расколу. Еще в ноябре 1436 г. послы герцога Амадея Савойского сообщили депутатам о его готовности предоставить в их распоряжение морскую флотилию (четыре галеры), а во главе нее поставить знатного кондотьера по имени Никод де Ментон[383]. Последний спустя три дня лично предстал перед собором и предложил ему свои услуги. 18 ноября с ним был заключен официальный договор, в ознаменование которого Никод получил церковный штандарт и жезл адмирала. Отныне на него возлагалась обязанность снарядить флот, нанять экипаж, навербовать 300 лучников — одним словом, обеспечить техническую сторону дела. На все это ему обещали 30 тысяч 800 дукатов. Из этой суммы реально были доступны пока лишь 6 тысяч, которые согласился авансировать Авиньон.

Таким образом, первые шаги были сделаны еще до голосования 5 декабря, после которого у города появилась реальная перспектива стать местом созыва униатского собора. На удивление быстро состоявшееся избрание Никода капитаном и первый денежный взнос, возможно, должны были подготовить почву к тому, чтобы авиньонский проект состоялся. Как уже говорилось, после 5 декабря между Авиньоном и Базелем возникли взаимные обязательства. Авиньон должен был предоставить 70 тысяч дукатов на организацию вселенского собора, а в качестве источников погашения займа ему были обещаны доходы от продажи специальных индульгенций и десятая часть доходов церкви во Франции и в соседних областях[384]. Когда эти меры были санкционированы французским королем, от Авиньона начали требовать реальной выплаты денег. От того, насколько быстро удалось бы решить этот вопрос, напрямую зависели сроки отправки посольства в Константинополь.

Состав миссии был утвержден в середине февраля 1437 г. В нее вошли епископы Любека (Германия), Пармы (Италия), Лозанны (Франция) и Визеу (Португалия)[385]. Обращает на себя внимание уже тот факт, что все четыре участника имели высокий духовный чин. Не был случайным и их подбор по национальному признаку — по одному депутату от каждой нации, представленной на Базельском соборе (германской, итальянской, французской и испанской). Наиболее влиятельным и фактически руководящим лицом делегации был епископ Любека, активно выступавший за перенос собора в Авиньон. Однако ему, а также епископу Пармскому позднее пришлось прервать путешествие.

Посольству отнюдь не сразу предстояла прямая дорога в Константинополь. Прежде надлежало отправиться в Авиньон и оставаться там до тех пор, пока город, претендующий на то, чтобы стать местом проведения вселенского собора, не выплатит всю сумму, установленную для этого мероприятия. Посольский мандат[386] предусматривал попутное решение и других задач. Послы должны были, например, нанести визиты герцогу Савойи, королям Франции и Арагона, обменяться посланиями с целым рядом городов, чтобы всячески пропагандировать цель своей миссии и в целом политику, проводимую Базельским собором в вопросе о греках. Коронованных особ неизменно просили о двух вещах: во-первых, оказать давление на папу, добиться его согласия приехать в Авиньон; во-вторых, личным обращением убедить в том же византийского императора. Для этой цели в запасе был набор соответствующих аргументов. В случае правильного решения византийцам обещали самое благожелательное отношение и покровительство со стороны светских правителей Европы от имени трех наций — французской, германской и испанской (nationes Gallican а, Germanica et Ispanica). Таким образом, последняя нация, представленная в Базеле, итальянская, была им жестко противопоставлена. Инициаторы посольства в своих прокламациях убеждали греков, что Италия в настоящий момент подвержена войнам и раздорам и что даже в самой вотчине св. Петра нет спокойствия и потому желанной помощи и сочувствия греки там не получат. Напротив, «заальпийские» страны преподносились как очаг мира и стабильности