Византия в европейской политике первой половины XV в (1402–1438) - [20]

2.1.5. Византия и Запад в период понтификата Мартина V (1418–1431)

Констанцский собор заложил фундамент для установления регулярных контактов между курией и Константинополем. Наступал период практических шагов в этом направлении, В лице папы Мартина V греки нашли человека, который готов был идти им навстречу. Начало было многообещающим. Весной 1418 г. папа удовлетворил просьбы, с которыми от имени императора Мануила II к нему обратился византийский посол Николай Евдемон. Первая касалась оказания финансовой помощи на строительство крепостных сооружений на Пелопоннесе — знаменитого гексамилиона. По распоряжению понтифика объявлено было об отпущении грехов тем католикам, которые согласятся внести пожертвования на эти цели[210]. Вторым своим решением Мартин V разрешил браки между представителями византийской императорской фамилии и латинскими принцессами. Единственное условие состояло в том, чтобы последние сохраняли свою принадлежность к католической церкви.

Уже этот шаг преподносился не иначе, как в связи с перспективой грядущего объединения церквей. Соответствующая нота, обращенная к византийским представителям, была опубликована в Констанце 6 апреля 1418 г. «Мы страстно желаем, — писал папа, — насколько это позволяют нам силы и милость Господа, прекратить старый раскол греков с римской церковью, искоренить до конца их схизму, чтобы никогда не было ее и впредь. Необходимо устранить различия между ними и латинянами, так чтобы все они составили единую паству, которая есть церковь и которая должна управляться одним пастырем, наместником Христа; в этой обители Божьей им надлежит жить в мире и согласии. Вот почему мы сочли нужным принять просьбу светлейшего императора Константинопольского Мануила, который тоже стремится облегчить взаимное примирение всех стран, исповедующих веру Христову, и даем возможность его сыновьям, как и каждому представителю вашего народа, сочетаться браком с женщинами католической веры»[211].

Этим разрешением папы воспользовались, хотя и в разное время, все сыновья Мануила II Палеолога. Раньше всех это сделали его наследник Иоанн и морейский деспот Феодор, породнившиеся таким образом с итальянскими княжескими домами[212]. Все эти дружественные жесты папы в отношении византийцев[213] были сделаны им непосредственно перед самым закрытием Констанцского собора. Осознавали ли сами греки те изменения, которые произошли за это время в латинской церкви? Теоретически они существенно повышали их Щансы на справедливое и взвешенное обсуждение своих проблем. Действительно, Констанц означал среди прочего победу принципов соборного движения и их реализацию на практике. Новоизбранный папа Мартин V формально уже не имел возможности требовать от них простого подчинения папскому престолу, поскольку отныне сам обязан был подчиняться церковному собору в вопросах веры.

Однако дальнейшие события показали, что византийцы вовсе не собирались форсировать переговоры, касающиеся церковной унии, — несмотря на то, что эта тема становилась все более обсуждаемой, а позиция папы выглядела исключительно благожелательной. Письма Мартина V, доставленные в Константинополь Николаем Евдемоном из Констанца, должны были вызвать там приятное удивление. Византийский патриарх Иосиф II именовался в них не иначе, как епископ Нового Рима, которого папа приветствовал как своего брата. Папа выражал согласие заключить унию и готов был обсудить все необходимые для этого условия[214].

На этом фоне ответ императора может показаться более чем сдержанным. Его послание, которое папа получил, по всей видимости, весной 1419 г., гласило, что единственно возможным способом восстановить единство церкви является вселенский собор, местом проведения которого может быть только Константинополь, а право его созыва принадлежит исключительно византийскому императору[215]. Едва ли подобные условия могли удовлетворить папу По свидетельству Сиропула, Мартин V повторно обратился к императору со своей инициативой и получил от него аналогичный ответ. И в этот раз посредником между ними был Николаи Евдемон. Известно, что еще в апреле 1419 г. он находился с дипломатической миссией в Венеции. Там же в январе 1420 г. появился еще один византийский дипломат — Иоанн Филантропин, который затем проследовал в Польшу, Венгрию и Литву. Скорее всего именно он передал Евдемону новый мандат императора, предписывавший ему отправляться к папе. Курия в тот момент находилась во Флоренции. Евдемон появился там не один, а в сопровождении Феодора Хрисоверга. Именно после их визита папа принял требования византийского императора[216].

Что могло стать причиной уступчивости папы? Как выяснится позже, византийский посол вместе с Хрисовергом пообещали понтифику едва ли не безоговорочную готовность греков соединиться с латинской церковью. Во всяком случае, именно такой вывод папа сделал после беседы с ними[217]. Если так, то вопрос о выборе места для униатского собора действительно мог показаться не столь принципиальным. К тому же при проведении его на Востоке у папы было бы несомненно больше шансов избежать давления со стороны конциляристских кругов в собственной церкви, имевших огромное влияние после Констанца.