Византия - [22]

Денег у пиратов оказалось немного, меньше полусотни пфеннингов серебром, бедные какие-то пираты попались, а может, просто решили не рисковать деньгами, отправляясь на дело. В итоге на нашу с Роландом долю выпала такая мелочь, что мы решили не заморачиваться и отдать деньги слугам, тем более что они вполне заслужили награду, особенно Ульрих. Ещё в драккаре нашлись три десятка рулонов хорошего сукна. Должно быть, пираты уже до нас кого-то грабанули. Немного посовещавшись с Роландом и близнецами, мы решили оставить часть нашей доли сукна на случай, если понадобится пошить одежду, а остальное тоже продали Солёному Псу.

Осталось решить вопрос с захваченным драккаром, который, по словам Дитера, по закону принадлежал в равных долях ему, как кормчему судна-победителя, и нам, как его «вольным компаньонам», причём он своим людям должен был выплатить «штурмгельд» за участие в захвате драккара, как и мы своим. Мы видели, какими глазами кормчий смотрел на трофейное судно, явно прикидывая его использование в торговых перевозках, скорее всего под командованием кого-то из своих сыновей, которых у него, по его словам, было пятеро. Нам с Роландом драккар был в общем-то не нужен, терять время на поиски покупателей тоже не хотелось, так что мы не раздумывая продали наши доли Зальцигхунду за весьма скромную, как я понял, цену. Когда я попросил три золотых безанта, Солёный Пёс согласился, не торгуясь, я поняло, что продешевил, однако включать заднюю передачу было бы не по-рыцарски.

После того как размежевание добычи было закончено, мы поинтересовались у кормчего дальнейшими планами. Он сказал, что для продолжения плаванья до Эсслингена у него осталось мало людей, особенно учитывая, что часть раненых пойдёт лечиться дома, так что он, если мы ничего не имеем против, намерен подняться до Майнца, сдать там властям пленных пиратов, потом заскочить в родной Висбаден, до которого от Майнца «всего ничего», и нанять недостающую часть экипажа в городе, где к нему «каждый пойдёт». У нас возражений не было, планы Дитера мы нашли разумными. Оставалось только надеяться, что до Висбадена мы больше не встретим пиратов. Вторую такую баталию, имеющимися силами нам не потянуть.

Несмотря на мои опасения, до Висбадена мы добрались благополучно. Никто на нас не напал, попутный ветер с Северного, или, как его называют в Германии, Немецкого моря исправно надувал парус «Ундины», и хольк бодро резал рейнские волны, двигаясь вверх по реке и таща на буксире трофейный драккар, для управления которым Дитер послал Гилле с парой матросов. Перед этим, немного подумав, я подарил Гилле отобранный в трофеях восточный лук. Ну а что? Я же не лучник, для меня он, по большому счёту, не особо и полезен. С Роландом та же история. Близнецов старина Курт, по их словам, научил обращаться с луком, но тоже постольку-поскольку, честно признавшись ещё в начале обучения, что не его это. Так что парни предпочитают арбалеты, с которыми у них получается гораздо лучше. А вот у Гилле наоборот, талант к луку, что показал недавний бой. А главное — парень реально спас мне жизнь, без его помощи пираты меня наверняка бы прикончили. Так что с луком я расстался без особых сожалений.

Роланд, которому я изложил свои резоны, моему поступку уже не удивлялся, выразив надежду, что это не последний лук, который послал нам святой Януарий. При этом заметив, что свой арабский кинжал дарить никому не будет, уж больно он ему приглянулся… Ну да, вещица стильная, тут не поспоришь.

Сам Гилле, получив лук, был счастлив донельзя. По его словам, такие луки — большая редкость в окрестных землях, даже из благородных далеко не у каждого найдётся нечто подобное. Ну да, в Европе сейчас вообще проблема с хорошими луками. Даже тисовые английские лонгбоу ещё не появились, и появятся нескоро. Уэльс англы ещё не покорили, и предки знаменитого оружия Столетней войны — гвентские луки, пока даже в Англии известны лишь тем, кто без особого успеха пытается покорить западных соседей, да и те знакомы в основном с меткими стрелами, что валлийцы посылают в захватчиков. Ну а композитные роговые восточные луки среди европейцев не редкость только у венгров, византийцев, жителей Пиренейского полуострова, да юга Италии, регулярно сталкивающихся с кочевниками, либо мусульманами, как жители Сицилии, родной для семьи Гилле.

Как выяснилось, моё первое впечатление о парне, когда я принял его за испанца или итальянца, было верным. По словам Гилле, его семья бежала с острова в Германию проиграв кровную месть. Обычное дело для сицилийцев, да и для всей Италии в Средневековье. Вильям наш, Шекспир, «Ромео и Джульетту» вовсе не выдумывал. Сам Гилле родился уже здесь. Парень был очень благодарен за подаренный лук, и предложил нам по прибытии в Висбаден отдать наши комбезы, в которые мы переоделись перед боем, а также спасательные жилеты и пояса, в стирку и починку за умеренную плату, его матери и сестре, которая после боя с пиратами стала вдовой. Её муж, один из матросов с «Ундины», оказался в числе убитых, оставив жену с двумя маленькими детьми, так что даже небольшой заработок ей теперь совсем не лишний. Наша рабоче-боевая одёжка и правда светила прорехами, а поколотые-порубленные пиратами спасательные пояса и жилеты особенно нуждались в починке (и как только они с нас не слетели — может быть, впредь надевать их под доспехи вместо гамбезона?), так что предложение Гилле пришлось очень кстати и было охотно принято. Мы, точнее наши слуги, и сами попытались отмыть кровищу с одежды и спасательных средств, но получилось так себе. Похоже, тут нужны умелые руки женщин. Или китайцев. Да и многочисленные разрезы и дыры нуждаются в зашивании и заплатках, а женщины с иглой по-всякому управляются ловчее мужиков (если, конечно, это не профи вроде мастера Оливье из Парижа) — это я ещё в Саарбрюккене окончательно понял.